Будничные жизни Вильгельма-Почитателя. Мария Валерьева
и без него Вильгельм уезжать не собирался. Карлик сначала возмущался, а потом, представив, как заживет с таким богатым Господином, быстренько попрощался с остальными и с радостью убежал за своим новым хозяином.
Так Нуд стал одним из работников, начала рядовым, а потом и главным секретарем, который носился за ним везде, куда только Вильгельм позовет. На расстоянии, конечно, и стараясь не мозолить глаз Господину. И было в этом стремлении угодить что-то, что так нравилось Вильгельму. За годы он, так и не поняв, чем же был вызвано его решение, ни разу о нем не пожалел.
Люди тоже часто не понимают, что творят. Вот только Вильгельм человеком не был.
Луна желтела, разливалась по фиолетовому небу масляными пятнами. Вильгельм уже и не думал ни о каких новостях, а только сидел и вспоминал счастливые годы, и одинокая слеза скатилась по его впалой щеке. Когда-то ему было весело и хорошо, и даже такой одинокий вечер, один из тысяч, казался намного приятнее. Вильгельм сделал еще один глоток огненной жидкости, тепло разлилось по телу, а в голове стройными рядами начали собираться уж очень странные мысли.
Чтобы не ошибиться, Вильгельм отпил еще немного и, убедившись, что ничего в его голове не поменялось, запихнул флягу за пазуху, с трудом поднялся со скамейки и поправил пальто.
– А пойдем, пройдемся. У тебя дел все равно никаких, – сказал он.
Нуд ободряюще улыбнулся, но в глазах его промелькнул огонек страха.
– Ночь теплая, почти летняя, да и до дома рукой подать. У тебя цвет лица какой-то нездоровый, работы полно. Надо бы тебя пристроить поближе, а то так и будешь мне письма о чуме и открытиях доносить с жуткими опозданиями… Знаешь что, а давай ко мне! Всегда будешь рядом, со свежими новостями.
Карлик дрогнул, чуть не выронил из рук, больше похожих на лапы, какой-то занимательный камешек. Глазки его округлились, а рот, словно вырезанный слепым мастером на шлепке глины, криво открылся.
– Господин, я не хочу Вас стеснять! Я могу не идти с письмами, а бежать, если надо быстрее! Да хоть полечу! Научусь только и сразу! – Нуд поднял лапки и попятился назад, но мужчина схватил его за капюшон одной из курток и потащил за собой.
– Ты мне не возникай, Нуд. Тебе нужно бумажки заполнять, отчеты, писать документы под диктовку, когда мои руки не захотят этим заниматься. Не будешь же ты ко мне то и дело бегать! Да и вообще – мне веселей, все равно дома никого нет, кроме моей живности. Будешь ее развлекать своими глупостями.
И только последняя причина была истинной.
Нуд, кажется, немного успокоился, и засеменил ножками у Господина под ногами, почти кутаясь в его пальто и цепляясь за карман брюк, чтоб хоть как-то поспеть за его шагами. Нуд что-то бурчал себе под нос, тихо ругался, когда башмак попадал в яму, и постоянно приговаривал, что уж больно не хочет стеснять Господина. Когда болтовня слуги Вильгельму надоела, а случилось это достаточно быстро, он шикнул на карлика и пригрозил длинным пальцем. И этого