Каменное сердце генерала. Юлия Пульс
Хоть пальчиком одним, хоть ноженькой!
И попыталась снова. Улыбнулась перепуганным сельчанам, чтобы не страшились ничего. Живая. Говорить могу, а вот… вот шевелиться никак не получалось.
– Скорее! Где вы ходите?! Носилки тащи живее! Главе доложили? – узнала по строгому голосу повитуху.
– Да. Уже бежит, – отозвался кожемяка.
– Не тревожьте отца. Он свадьбой занят. И матери не говорите. Алаида, я там у скалы корзину с венком обронила. Найди. Для Тайла плела. Несите меня в дом, к вечеру оправлюсь. Платье мое не пялила на себя? – рассмеялась. – Пялила, конечно, – ответила на свой же вопрос и потонула в тишине.
Жители Амрааса смотрели на меня молча. Смотрели и прикрывали лица руками. Только Алаида не трогала свое красивое лицо. Сестренка побледнела и свела в тонкие бескровные ниточки губы. Крупные слезинки так и падали сверкающими алмазами с ее ресниц. Да в такой лютой тишине покойников провожают в последний путь, выстилая им дорожки из легкой белой ткани прямо в Ханаан.
– Чего ждете, идиоты?! – всегда резкая и раздраженная старая знахарка разогнала толпу и подстелила на камни чей-то сюртук. Плюхнулась на колени и схватила меня за подбородок. Юркнула рукой куда-то в область затылка. – Здесь чувствуешь? – я кивнула, ощущая легкое покалывание в сопряжении спины и шеи. – Здесь? – я мотнула отрицательно головой. – Тут? – опять ничего. Только и видела, как она шлепает наотмашь ладонью по моим рукам, животу, бедрам и ногам. – Несите ко мне. Да так, чтобы не трясли! Не переворачивать! Не трогать! Живее, остолопы! – приказала грозно и тут же рядом со мной расправили ткань, натянутую на толстые палки.
Наши бравые ребята вмиг перекинули меня на носилки и взялись за выпирающие рукояти.
– Осторожно, сказала! Вперед!
– Алаида! – окликнула сестру. – Скажи Тайлу, чтобы подождал немного. Пусть к свадьбе готовится. Скоро приду!
– Не придешь, девочка, – заскрипел над ухом противный голос знахарки. – Уже на своих двоих никогда не придешь, – врезались страшные слова в подкорку подсознания, но я лишь улыбнулась в ответ. Не правду несет старуха. Я молодая и сильная. Справлюсь с любой напастью.
Так я думала ровно до тех пор, пока не оказалась в лачуге Лихолесья на грубо сколоченной широкой лавке. Здесь пахло сыростью и травами. А еще дымом, что тянулся из очага в центре комнаты. Над ним висел черный котелок с каким-то вонючим варевом.
Фигура высохшей как жердь старухи в сером балахоне мелькала то тут, то там. Гремели склянки, на пол падали глиняные чашки, а я смотрела на огонь. Он так жадно и резво облизывал оранжевыми языками дно котелка, что захотелось распалить его еще больше. Да так, чтобы искры рассыпались в воздухе, как в день затмения. Мы с Тайлом смеялись и подбрасывали прелые ветки в костер. Они трещали, а недовольное нашими проделками пламя плевалось яркими искрами. До чего же чудно это вспоминать, пока знахарка молча суетится вокруг.
– Ты останься, – тыкнула пальцем в дверной проем, где столпились селяне. – Остальные