Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа. Понсон дю Террайль
по потайной лестнице.
Говоря таким образом, Рокамболь засмеялся и отворил вторую дверь.
Тогда сэр Вильямс очутился на пороге маленькой спальни, убранной с таким кокетством, что она могла бы составить собой идеал какой-нибудь аристократки или артистки.
В камине горел заманчивый огонек.
– Капитан, – проговорил Рокамболь, подвигая сэру Вильямсу удобное и большое кресло. – Нам будет здесь, у огня, гораздо лучше, чем в гостиной. Я стараюсь удалиться от своего человека. Эта каналья из честнейших людей, а потому я и постараюсь при первой возможности отделаться от него.
– Это от тебя вполне зависит, сын мой, – ответил баронет с чисто отеческой нежностью.
Рокамболь прошел через свою гостиную и, выйдя в переднюю, где дремал его лакей, разбудил его и сказал:
– Жак, перенеси этот стол в мою спальню, я буду ужинать с дядей около камина.
Дядей Рокамболь называл сэра Вильямса.
Лакей поторопился немедленно исполнить приказание своего господина.
Когда все было готово, Рокамболь отпустил лакея, сказав ему:
– Ты можешь идти спать. Лакей поклонился и вышел.
Рокамболь запер за ним дверь, опустил гардины и сел на свое место.
– Мы теперь, дядя, одни, – сказал он, – и можем поговорить.
– И мы поговорим, мой сынок, так как мне нужно дать тебе много инструкций. Но раньше всего – где помещены твои финансы?
– Мои или клуба?
– Черт побери! Конечно, твои.
– Увы! – заметил печально Рокамболь, – они находятся в самом грустном виде. Я проиграл вчера сто луидоров. Вы мне посоветовали.
– Отлично, очень хорошо. Необходимо уметь проигрывать. Это, выходит, сеять немного, а собирать обильно.
– У меня на конюшне три лошади, – продолжал Рокамболь, – лакей, грум. Титина тоже чего-нибудь да стоит.
– Ты бросишь ее. Титина чересчур вульгарная женщина. Я тебе найду получше ее.
– Все это, – продолжает Рокамболь, – при разумном ведении дела составляет бюджет в сорок тысяч ливров годового дохода.
– Как!? – вскрикнул баронет. – Ты тратишь такую сумму!?
– Пока нет еще, но вы бы могли, дядя, прибавить и еще кое-что.
– Хорошо, если ты будешь дельно работать.
– Черт побери! Мне кажется, что я недурно веду дела.
– Гм! Относительно…
И сэр Вильямс улыбнулся самым добродушным образом.
– И если бы вы давали одним тысячным билетом более…
– В год или в месяц?
– В месяц, дядюшка.
– Мой сын, – заметил серьезно баронет, – бог свидетель, что я не имею привычки жалеть для дела каких-нибудь пустяков вроде свечных огарков.
– О, я это хорошо знаю, – ответил Рокамболь.
– Но, однако, я ожидаю того, что у нас называется коммерцией.
– Это верно, дядя.
– Это мое правило. Впрочем, если ты желаешь тысячной прибавки, то я не вижу причины отказать тебе в ней.
– Вы знаете, дядя, что я не сплю за работой.
– Дело