Сокровище рыцарей Храма. Виталий Гладкий
упавшим голосом. – Где-то спустя две недели после его смерти. Какой-то большой полицейский чин приезжал. Странный…
– И что он хотел узнать? – Васька пригнулся к столу и смотрел на своего приятеля с хищным вниманием.
– Дружил ли я с ним, какие разговоры велись между нами…
– Ну, это обычное дело. Сыск. Тебя обязаны были допросить.
– Так ведь допрашивали… на следующий день. Я сказал, что никакого отношения к Гришке не имею, знаю его лишь как соседа («Наше вам…» – «До свидания»), никогда с ним близко не общался, ничего не видел и ничего не знаю. Хорошо, что я в ту ночь подрядился разгружать вагоны… до утра разгружал. А потом пошли в трактир, прямо с утра. Гужевали до полудня, нам хорошо заплатили. Вся бригада грузчиков подтвердила, что я никуда не отлучался.
– Алиби… – сказал Шнырь. – Это называется алиби. Повезло тебе, румын. Иначе хлебал бы ты сейчас пустые щи в Лукьяновском замке[19]. Сшили бы легавые дельце – и привет. Но, я вижу, фараон тебе сильно не понравился. С чего бы?
– Чересчур гладко стелил. Я ведь раньше лишь с околоточным надзирателем общался, но тот, ежели что, сразу кулаком в морду. Этот же все культурно, грамотно, с подходцем. Прям убаюкал. Я едва не начал выкладывать ему все как на духу. Да вовремя спохватился, потому что наступил пяткой на гвоздь. У меня сапоги прохудились, и я, когда их чинил, каблуки прибил чересчур длинными гвоздями. Но концы не все загнул. Просмотрел. Вот гвоздь и начал шпынять меня, когда я из трактира вышел. А дома я даже не успел снять сапоги, как появился этот полицейский.
– Дело пахнет керосином… – Васька Шнырь неожиданно вспотел неизвестно отчего. – Похоже, Петря, это я охломон, а не ты. Извини. Нужно дернуть за эту ниточку. Обязательно нужно. В моей груди уже просто пожар. Когда так бывает, это значит, что дело верное. Там точно закопали что-то ценное. И теперь прячут концы в воду.
– Может, шпиёны?.. – высказал предположение Петря. – Война идет…
– Возможно. Проверим Петря, будь спок. Ежели найдем там барахлишко какое или золото – отлично, ну а если какие-нибудь шпионские штучки – тоже хорошо. Получим благодарность от государя императора… за бдительность. Для городовых будет отмазка – чтобы не теребили лишний раз. А где это кладбище находится?
– В Китаевской пустыни[20].
– Что-то не припоминаю…
– Старый монастырский погост на Китай-горе. Там уже давно никого не хоронят.
– А, ну да… Выходит, ящик заныкали на старом кладбище. Мудро. Но есть одна загвоздка – неплохо бы знать, где именно расположена эта заветная могилка. Гришка об этом тебе говорил?
– Нет, не говорил.
Васька Шнырь скептически ухмыльнулся и сказал:
– Вот так всегда: удача сначала поманит, а потом взмахнет крылышками – и ищи-свищи ее. Или ты предлагаешь все могилки на кладбище разрыть?
Немного поколебавшись, Петря сказал:
– Все могилки
Лукьяновский тюремный замок – сначала острог, затем тюрьма в Киеве, основанная в 1863 году; в настоящее время – СИЗО под № 13.
Китаевская пустынь – находится в Голосеевском районе Киева (в девяти километрах от Киево-Печерской лавры). Основателем обители считают князя Андрея Боголюбского (XII в.), прозванного «Китаем»; другое толкование названия связано с находившимся здесь древнерусским укрепленным городищем – южным форпостом Киева (тюркское слово «китай» означает укрепление, крепость). До XVI–XVII вв. здесь находился небольшой лаврский скит с пещерами. Вплоть до 1870-х гг. Китаевская пустынь служила местом погребения почивших иноков лавры.