Миля дьявола. Дмитрий Безуглый
Он ему не сопротивлялся? Поэтому предпочитает смиренность? Или нечто иное?».
– Однако у вас было много женщин, Адек, – аккуратно возразил фон Эбинг. – Живых.
Келлер скривился:
– Было. В начале. Но с каждым днем меня все меньше и меньше тянуло к ним.
– Почему?
– Да я и не знаю. Просто сильное желание, как после голода. Даже сильнее.
– При этом вы отдавали себе отчет, что именно вы делаете?
– А что я делал? – скривился Келлер и пожал плечами. – Только то, что хотел.
Это прозвучало так обыденно, будто он произнес «Добрый день». У него совершенно отсутствуют нравственные чувства, подумал профессор. Никаких социальных ограничений, словно убить и совокупиться с трупом такое же обычное дело, как позавтракать утром.
– Когда вы поняли, что вам недостаточно просто раскапывать могилы и совокупляться с мертвыми? В какой момент произошло это осознание?
Келлер похотливо ухмыльнулся:
– На похоронах. Какая-то вдова военного. Еще молодая. Там была ее дочь. У нее огромная грудь.
Цепи зазвенели – заключенный пошевелил руками. Едва заметная мелкая дрожь возбуждения пробежалась по его гориллоподобному телу.
– Ее звали Лена Нолькен, – кивнул фон Эбинг.
– Наверное. Имя мне не интересно.
– Вы возбудились от их вида? – профессор вспомнил прозвище этого насильника и его фетиш – сосать грудь.
– Да! Внутри все забурлило! Я понял, что хочу ее!
– И решили убить?
– Да.
– Но почему было просто не овладеть ею и оставить жить?
– Вы так и не поняли, – удрученно закивал головой Келлер. – Все, что можно испытать при сношении с живой женщиной ничто в сравнении с полученным наслаждением от владения мертвой!
На лице доктора фон Эбинга не проявилось никаких эмоций, однако внутри у него бурлили разнообразные чувства – от чудовищного отвращения до огромной жалости. Профессор отметил про себя слово «испытать», делая вывод, что чувственные ощущения арестованного гораздо сильнее при виде трупа, что придает сильный импульс к совершению акта некрофилии. Судя по всему, причину такого возбуждения следует искать в самой безжизненности тела. Он еще долго беседовал с заключенным Адеком Келлером, обвиняемым в дюжине убийств и изнасиловании уже мертвых жертв, осквернении могил и некрофилии. Когда время вышло, арестанта увели в камеру.
– Как вы все это терпите, герр Эбинг? – изумлялся Никлас Рауш, провожая знаменитого посетителя к выходу из тюрьмы Грац-Карлау.
– А вы?
Начальник тюрьмы усмехнулся:
– Ваша правда. Нелегко находиться в одних стенах с такими чудовищами.
– Вряд ли он им стал по своей воле, – задумчиво произнес профессор.
– То есть?
– Его сделали таковым. Мать, отец, затем приемный отец, общество, в конце концов.
– А я считаю, Господь просто ошибся, создав сие существо!
Пожав руку герру Раушу, фон Крафт-Эбинг сел в ландо и экипаж тут же умчался прочь, скрывшись во тьме…
…Всю