Философия красоты. Карина Демина
очнулся от боли в плече. Состояние было столь необычным – последний раз он страдал от боли лет этак десять назад, когда, пытаясь раскусить орех, сломал зуб – что Ник-Ник даже не расстроился. Он умел ценить необычные ощущения. Некоторое время Аронов лежал, вслушиваясь в свое тело. Оно представлялось ему большой лужей густого синего цвета, только на плече цвет менялся, сначала на зеленый, потом желтый, который плавно переходил в оранжевый, а оранжевый превращался в ярко-красный. Было в этом сочетании нечто завораживающее. Надо будет следующую коллекцию сделать в сине-красных тонах. Ник-Ник даже почти увидел ее: простые линии – основную нагрузку понесет цвет – легкие, летящие силуэты, ткани воздушные, вроде органзы, и текучие. Органза и шелк… Нет, кажется, это уже было. А если органза и кожа? Темно-синяя, гладкая кожа, укутанная в яркое облако из дымки. Пожалуй, дымка подойдет даже лучше. И кружево, непременно тонкое кружево… Да, пожалуй, это будет то, что надо. Ничего похожего на предыдущую коллекцию, прочь меха и золото, да здравствует сладкое очарование ночи. Мысль о новой коллекции настолько увлекла Ник-Ника, что он, позабыв про рану, сел в постели. Красное пятно взорвалось.
– Твою мать! – Ник-Ник рухнул обратно в кровать. – Твою мать!
Проклятое плечо пульсировало, одаривая болью все тело, кусочки красного метастазами расползались по крови. Синяя кровь и красные пятна. Ник-Ник некоторое время лежал, вслушиваясь в ощущения, кажется, боль утихала, уступая место разным мыслям. К примеру Аронову очень хотелось понять понять, где он находится.
Больница? Однозначно нет. Больницы не бывают такими… такими… это место сложно описать, оно похоже на странный гибрид компьютерного клуба и сказочного подземелья. Стена кирпичная, причем, кирпич настоящий, шершавый и слегка влажный на ощупь – превозмогая боль Ник-Ник погладил стену, чтобы убедится. Кладка старая, крошится под пальцами мелкой рыжей пылью, и пахнет известью, запах знакомый с детства, известью белили коровники и заборы, а еще яблони, чтобы уберечь от паразитов. В этом подвале – а Ник-Ника не покидало ощущение, что он находится именно в подвале – не было места паразитам, зато имелась лампочка под потолком, старый стол – вместо одной из ножек кирпич, и довольно неплохой компьютер на столе. На противоположной стене портрет Сталина. Вождь народов зорко смотрит в светлое будущее и параллельно следит за Ароновым. Взгляд у Иосифа Виссарионовича тяжелый, у Ник-Ника аж между лопатками зачесалось. И кто этот портрет на стену повесил? Лучше бы стол нормальный купили.
Или кровать. Та, на которой лежал Ник-Ник, была жесткой и неудобной. Аронов многое бы дал, чтобы выбраться отсюда.
Но как он вообще здесь оказался?
Закрыв глаза, Ник-Ник принялся старательно восстанавливать события прошлого – прошлого? или уже позапрошлого? – вечера. Статья, испортившая ему настроение, капризы Айши, скандал с Роми, дурацкая премия, которая по непонятной причине досталась не Ник-Нику. Снова истерика – Айша в последнее время слишком много на себя берет – прогулка и выстрел.
Точно, Ник-Ник вспомнил этот звук и собственный