Дорога к искуплению. Василий Григорьев
думать о том, что произошло здесь. Возможно, впервые в жизни, отпетый негодяй Рио, уроженец Декса, испытывал угрызения совести. Они напали на ничего неподозревающих дворфов, даже не с целью поживиться, просто напали и убили. Взять тут было нечего, это он понял еще, когда смотрел на путников из леса и, сейчас, ему хотелось поскорее убраться с этой поляны.
– Ну, что там?
– Погляди, – гнолл поднял сверток, который дворфийка до последнего прижимала к груди и так и умерла с ним в руках.
Развернув тряпье, Рио увидел лицо грудного дворфенка.
– Черт! – выдохнул он. – Проклятый бустумец.
– Ну и что теперь делать? – гнолл пальцем пощекотал малыша и тот завозился, почувствовав прикосновение.
Рио оглянулся на поляну, на которой они устроили кровавую резню. Он почти не сожалел о гибели своих людей, это было частью их работы. Разбойникам свойственно умирать, либо в сражениях, как вышло этой ночью, либо на виселице, век их не особенно долог. Становясь по ту сторону закона, они сами сделали свой осознанный выбор. Рио долго смотрел на мертвого дворфа, который сражался, как разъяренный медведь, защищая своих жену и ребенка, и которому он пообещал их отпустить. Если бы не чертов бустумец….
– Я возьму его с собой, – сказал Рио.
– Дело твое, – пожал плечами гнолл Чексид. – Уходим отсюда.
В ту ночь, на окраине Лидиаля, погиб один из героев недавнего прошлого, задира и дебошир, Фландин Буян, Фландин сын Келгфара из Эгенферроса, Фландин из рода Бурина Сокрушителя.
Часть первая. У последней черты.
Глава первая. Заговорщики.
Молодая травка уже вовсю пробивалась из-под земли, новым свежим покрывалом обволакивая землю. Солнце ласково пригревало уставший Галлидиаль, с радостью даря эльфийскому лесу свое тепло. На деревьях набухли почки, кое-где уже выглядывали зеленые листочки. Лес одевался в свой новый праздничный наряд. В кронах деревьев, перепархивая с ветки на ветку, выводили свои трели певчие птицы. В корнях лесных гигантов, в кустарниках и в траве, шебаршились мелкие грызуны и насекомые. Из чащи выглянула молодая лань, постояла немного и снова скрылась в кустарнике. Кабан-секач, промчался с треском и топотом, как ураган. Вдалеке раздался грозный рык медведя. Русые зайцы, дремавшие на опушке, тут же задали стрекача и скрылись в глубине леса.
Прижавшись лицом к кроне молодого ясеня, на опушке леса стояла эльфийка. То, что она эльфийка, угадывалось по ее заостренным ушам и по слишком уж изящному сложению, в остальном же она была так же не похожа на своих соплеменниц, как человеческие девушки на дворфиек. Черты лица, были более схожи с чертами лиц девушек из расы смертных. Широко распахнутые глаза, обрамлялись длинными ресницами, губы были более сочными, а все изгибы лица более гладкие и округлые. Исключением был лишь истинно эльфийский, прямой, слегка заостренный, тонкий нос. Два светло-русых хвоста собранные по обе стороны головы, и вовсе не вязались с обычно строгими прямыми прическами эльфиек.
Что-то, прошептав