Красный блокчейн. Андрей Валерьевич Васютин
бы специально не желало двигаться к нужным цифрам на часах. Нужно было идти куда-нибудь. Неважно, куда. Просто двигаться.
Он шёл по московским улицам пешком. Времени в запасе было много. Наступил поздний час пик, когда главные пробки уже помаленьку начали рассасываться, но всё равно на дорогах стоял густой гул.
Зашёл в парк. Там на лошади катали девочку. Она гордо и свысока смотрела на гуляющих с колясками мамаш, пыхтящих бегунов, лавирующих между людьми самокатчиков. Мимо проехал грузовичок, забитый спилами деревьев. В закутке между кустов стояли полукругом старушки, держа перед животом руки с растопыренными пальцами – собирали энергию, глядя на молодого улыбчивого ведущего.
Хунбиш сел на скамейку. Достал телефон. Рядом пропрыгала белка. Хунбиш залез в карман, и белка остановилась. С одной стороны пасти у неё вверх торчал неестественно длинный клык. Белка не выглядела милой.
В кармане у Хунбиша не нашлось ничего съедобного, и он показал ей пустые руки. Белка двумя прыжками оказалась у дерева, растопырила лапы, закрепилась, и быстро поднялась наверх по стволу. Перевернулась вверх ногами, замерла и стала косить на Хунбиша. Потом сделала кое-что странное: резко и угрожающе качнулась на него, вытянула губы дудочкой, отчего её нос сморщился, и зарычала – натурально, как медведь. Грудным рыком. Вибрирующим. Только негромко. Выглядело это страшновато. Хунбиш отвернулся.
Рядом села девушка, не поглядев в его сторону. Хунбиш хотел заговорить с ней, но не знал, как это сделать. Он начал листать телефон, а потом решился:
– Здесь белка, – сказал он. – Вот на этом дереве. Она рычит.
Девушка никак не отреагировала. Хунбиш видел, что она сидит с наушниками в ушах. Но она, без всяких сомнений, должна была заметить его движение. Хотя бы боковым зрением. Значит, просто не нисходит.
На Хунбиша влажной тяжёлой тряпкой опустилась тоска. Ему захотелось вернуться в свой, понятный и простой мир. Мир песка и земли.
Земли.
Это там, где короткая жёлтая трава, пробившаяся через плоские сланцевые пластины камней, звенящие тонким чугунным звуком, когда их пинаешь. Там, где красный песок. Где рассыпчатые дюны с острым хребтом, через который, пыля, льётся и беззвучно поёт песочный ветер. В этом мире – тишина. Она – как пустой контейнер, нехотя наполняемый ветром и пылью. И в высоте, в белом далёком небе лениво и одновременно настороженно нарезает круги рыжешеий ягнятник.
Хунбиш встал. Купил мороженое, сделал три размеренных круга по парку. Оставалось ещё два часа до назначенного времени. Выставил на навигаторе маршрут. Если идти не торопясь, то он будет на месте примерно в полдвенадцатого.
Самое то.
На Патрики он пришёл в одиннадцать десять. Сел на траву у пруда и стал смотреть на дрожащее отражение освещённой беседки. За спиной, на лавочках, кто-то разговаривал о чепухе: диете для собаки, записи через третьих знакомых к известному нутрициологу и планах на август. «Может быть, не будет для вас никакого августа», – неожиданно для себя подумал Хунбиш.
Мерно покачивающееся