Казнь Николая Гумилева. Разгадка трагедии. Юрий Зобнин
РКП(б). Явившись на этот процесс, участники «профессорской группы» ПБО под водительством В. Н. Таганцева смогут, с одной стороны, высказать все накопившиеся у них за годы «военного коммунизма» претензии к советской власти – не только от своего лица, но от лица всей русской интеллигенции, пребывающей как на территории Республики, так и в эмиграции. С другой стороны, все они открыто и добровольно смогут принести покаяние за свое участие в контрреволюционном подполье, а повинную голову, как известно, меч не сечет. Развивая перед ошеломленным Владимиром Николаевичем эти ослепительные перспективы, Агранов, вероятно, имел сведения, что нечто подобное Таганцев в первой половине фантасмагорического 1921 года уже обсуждал в своем кругу. «Идея Таганцева, – свидетельствует коллега и учитель Владимира Николаевича академик В. И. Вернадский, – заключалась… в том, что надо прекратить междоусобную войну, и тогда В.Н. готов объявить все, что ему известно, а ГПУ дает обещание, что никаких репрессий не будут делать»[43].
V
Для того, чтобы понять, насколько идея «социального мира» была популярна весной – летом 1921 года в российских интеллектуальных кругах, нужно вспомнить меткое замечание писателя и мемуариста Р. Б. Гуля – «большинство русской интеллигенции восприняло ленинский Октябрь, измеряя его «французским термометром»…»[44]. Это означало, что для выпускников российских гимназий и университетов события Великой французской революции казались чем-то вроде исторического прецедента по отношению к свершающейся революции русской. С этой точки зрения, «красный террор», подобно террору якобинцев, оказывался печальной, но исторически неизбежной стадией раннего революционного экстремизма. Однако всех утешало то, что недолгая кровавая эпоха якобинского террора завершилась во Франции 9 термидора (27 июля) 1794 года падением диктатуры Максимилиана Робеспьера, созданием Директории и восстановлением гражданских прав. Согласно логике исторических аналогий, ожесточение первых лет русской революции также должно было в скором времени уступить место эпохе национального согласия и возрождения русской цивилизации, когда экстремисты в Кремле будут вытеснены трезвыми, здравомыслящими политиками-патриотами (будут ли те продолжать называть себя «большевиками», «коммунистами» или найдут другое историческое имя – не так уж важно). Тогда будут забыты старые счеты и обиды, и те, кто раньше стоял по разные стороны баррикад, вновь объединятся в служении единому Отечеству.
Как уже говорилось, «новая экономическая политика» (НЭП), отменяющая «военный коммунизм», была провозглашена на Х съезде РКП(б), проходившем в Москве 8—16 марта 1921 года, под грохот осадных орудий на побережье Финского залива. Выполняя решения съезда, ВЦИК 21 марта принял декрет «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом», в котором отменялась государственная конфискация продовольственных и сырьевых излишков у населения,
См.: Новый мир. 1989. № 4. С. 264.