Избранники Клио. 20 фантазёров из России, изменивших ход мировой истории. Из цикла «Истории бессмертное движенье». Юрий Ладохин
днем, реформатор театра – вечером
Один из самых таинственных инградиентов ядерного топлива чуда – поспорьте со мной! – явление парадокса с его мерцающе непознанным химическим составом.
Попытаемся, в связи с этим, присмотреться к одному необычному индивиду, который «уже лет двадцать успешно вёл двойную жизнь, почти как в истории про доктора Джекилла и мистера Хайда. На заседаниях правления – глава фирмы Константин Алексеев. Солидный, уверенный в себе профессионал-администратор. Но на слуху всё больше был Константин Станиславский, подхвативший звучный псевдоним в далёком 1885 году у оставившего сцену актёра-любителя. И в господине Станиславском не было ни солидности, ни уверенности в себе. Зато были беспредельная наглость, чудовищная энергия и безудержная тяга к эксперименту, подкреплённые очень и очень большими деньгами. О последнем неоднократно проговаривается и сам Станиславский: „По окончании собрания поехали ужинать и проели сумму, равную месячному бюджету театрального кружка“» (из статьи Константина Кудряшова «„Стратегия чуда“. Как Константин Станиславский играючи перестроил театр» // «АиФ», 17.01.2014).
Употребление сильного оборота «беспредельная наглость» будет, думается, извинительно с учетом чарующей неожиданности полученного результата: «Появление нового театра вполне сравнимо с той революцией, которую в музыке более чем через полвека осуществили „Битлз“. Откуда ни возьмись, является компания бунтарей, которая всё и всегда делает наперекор традиции, чем жутко бесит общественность: „Нас презрительно называли любителями. Говорили, что нет ни одного настоящего профессионала, что их заменяют экстравагантные костюмы, обстановка и поведение на сцене“. Это запросто может показаться цитатой из мемуаров, скажем, Джона Леннона, однако принадлежит перу Станиславского» (Там же).
Нешаблонные ходы во всём; воображение, не сдерживаемое навязчивым бормотанием внутреннего цензора – разве не так рождается восхитительная небывальщина? – «Устроить вместо скучной театральной реквизиторской студию спец-эффектов? Пожалуйста! И даже подпишем на это дело не кого-нибудь, а самого Морозова: „Савва Тимофеевич превратил свой дом в экспериментальную мастерскую. В ванной была химическая лаборатория, где изготовлялись лаки разных цветов для окрашивания ламп и стёкол ради получения более художественных оттенков освещения сцены“. Поднять престиж профессии актёра? Без проблем! „Первые же деньги будут употреблены на то, чтобы обставить жизнь актёров так, как это необходимо для культурной творческой жизни“. В военной науке это называется „стратегия чуда“ – полководец совершает „неправильные“, непредусмотренные учебниками шаги и должен потерпеть поражение. Однако наперекор всему выходит победителем» (Там же).
Не стоит, похоже, тогда удивляться, что позже «европейцы оценили успех Станиславского тоже в военных терминах: