Поэтический нарцисс. Регина Воробьёва
всё скоро кончится.
Да, разумеется, но, господин примат,
Пока-то – давай, давай, давай! – ночь ведь! –
Споём! Время за хвост укусится
Неизбежно, пройдёт, растает,
Станет бабочкой душа-гусеница
И примкнёт к хоропоющей стае,
Но не сегодня! Сегодня веселье,
Сегодня всё пустяково и ничего не страшно.
Сегодня я только в преддверии погребенья под селью
Камня моей вавилонской башни.
Созерцание увядающей розы
Ураган внутри,
Наружный камень.
Заглушая крик,
Развожу руками.
Милый друг, прощай!
Не грусти, что поздно.
Посмотри, в плющах
Увядает роза.
Крошками шипы,
Лист печально скручен,
В чернь растрачен пыл,
В тень рассвечен лучик.
И в её глазах –
Ветхость наших вер.
Эта роза – прах,
Просто прах теперь.
Мила
Холодный воздух,
Рассвет плыл винно,
Крушилась в воду
Большая льдина.
И видно было,
Как солнце встало,
Как солнце мыло
Песок и скалы.
И чуждо грусти,
Вне зал, вне часно
Мерцали грозди
Смородин красных.
Играла Мила
На фортепьяно.
Твой взгляд ловила
Своим упрямым.
Она любила,
Как ангел в сонме.
Ты помнишь Милу?
Немного помнишь.
Лунный свет в тополях
Звезду за взгляд
И небо за вздох.
Лунный свет в тополях,
Серебрится порог.
Мы одни. Ты пришёл,
Как и в том сентябре.
Ночи призрачный шёлк
Укрывает наш грех.
Розы красно цветут,
Пахнет влажно травой,
И глядит в ровный пруд
Одуванчик седой.
Ты клянёшься всегда
Быть моим в сентябре.
Хлынул ливень – вода
Поползла по стене.
И мне кажется вдруг,
Что приду я в свой дом,
И не будет разлук,
И не будет бить гром.
Будет кофе дымить,
Будет ужин стоять,
Будем счастливы мы,
Буду счастлива я.
Будто правда приду
В жизни лучшей, другой,
Где тебя не краду
Вороватой рукой.
Посиделка с вином
Посиделка с вином. Заходи, раз говоришь, что ждал.
Заходи, будем смотреть на полотна – нескучные графики гор! –
Вести об искусстве (возможно, высоком искусстве) горячий спор
И не заметим, как поползут по стеклу утомлённые капли дождя.
А они поползут! Скользкие и блестящие от красной большой луны,
Многие-многие – множество бусин янтарных и золотых,
И в каждой такой окажутся жутко, жестоко погребены
Два силуэта, изломанных и кривых.
Два силуэта на посиделке