Поэтический нарцисс. Регина Воробьёва
как только рассветает.
Покой логичен в идеальных парах,
А мы не идеальны – что на вид,
Что в глубине души. Скандал бодрит.
Все чувства, всё острей и ярче всё в скандалах.
И сколько лет, сходясь и разлучаясь,
Друг с другом мы не попадаем в такт,
Мы любим так, живём, мы шутим так,
Мы признаёмся так друг другу и скучаем.
Один из тех, кто меня вдохновляет
Не обернувшись, я,
Спеша, о прошлом мыслями горю,
И, может быть, горя,
Я так тебя храню.
Озноб, ветра, метель –
Ты – жизнь и тепло, ты нужен мне.
Ты – Цвейг, ты – Рафаэль,
Ты – Гёте, ты – Моне.
Нет в книгах ничего,
Не существует статуй и картин,
Увы, для одного,
Но пишет сам один.
Литейный проспект
Забудь! Но дело же времени,
Хотя твержу без остатка порой.
Вернётся кто-то один и примет кто-то другой –
За этот точно закон могу я требовать премию.
Ищи – и встретится лучшая,
Меня красивей в сто раз и нежней.
Ты будешь счастлив, клянусь, в районе месяца с ней,
Но станет скучно потом, и вспомнюсь в Питере я.
Звезда на небе качается,
И очень скоро мосты разведут,
Мы по проспекту пройдём, мы здесь у всех на виду,
Здесь зародилась любовь. Любовь не кончается.
О долгах
Не приставай. Я развлеклась!
Я человек – имею право.
Я развлеклась и развелась.
И все твердят: вполне! на славу!
Постыдны страсти без любви,
Пустая блажь пустых агоний.
Кругом долги, долги, долги,
А должника ни одного нет.
Но это ведь не мой закон,
И я тоскую, я страдаю,
Смотрю на римский небосклон,
Жду вечер – и всегда сбегаю.
Лихтенштейн
Один сказал: «Я так не в силах больше!»
Он был неглуп, объездил много стран,
Из кожи крокодила чемодан
Имел в шкафу; собрал – и дёрнул в Польшу.
Когда приехал, там случился кризис,
Он так рыдал, что слов не нахожу.
«Другие в Мексику теперь вывозят бизнес –
Я ничего уже не вывожу!»
Второй жил в Питере – он был богатым,
И он извёл прогнозами меня.
Он опасался месяц, как огня,
Того, что финнов принимают в НАТО.
Он говорил, счастливей всех скиталец,
А что случится – знает только бог,
И он уехал слухи о Китае
Копить к партнёрам во Владивосток.
Был третий – он имел счета в Стамбуле,
Имеет всё-то, только снять нельзя,
И вроде как турецкие друзья
Его не в полном смысле обманули.
Четвёртый – человек с отменным вкусом,
Он говорил всегда, и это так:
Костюм задуман свыше как искусство,
И кто не наслаждается – дурак.
Он чувствовал сезон, он тренд предвидел,
Он