Страшная граница 2000. Часть 3. Петр Илюшкин
вниз.
Смачно так плюнул.
– Ё.. твою, сука, мать! – донёсся снизу, прямо с парадного крыльца казармы, грозный рык нашего комбата майора Никишина. – Какая бл..дь сука там харкает? Щас кадык, сука, вырву!
Выглянув из-за шторы, я увидел здоровенного нашего комбата, отряхивающего фуражку.
«Пиз..ц!» – сообразил я, задницей почуяв приближение пушистого лохматого зверька.
Входная дверь между тем уже тряслась и стонала под напором злобного обиженного майора.
Не сумев выломать дверь, Никишин отбежал на дорожку перед казармой и взревел на весь огромный плац:
– Убью, сука! Вылезай, бл..дь, твою мать!
А в ответ, естественно, тишина.
Курсанты, скучающие на плацу, как по команде развернули свои головы в сторону нашей казармы. И притихли, ожидая развязки.
Знали ведь о крутом нраве и гневливости нашего комбата.
Комбат между тем разорялся ещё круче:
– Если ты, сука бл..дь, мужчина, покажи свою поганую морду!
Смекалин, естественно, показывать свою толстую и совсем не поганую морду не собирался.
Комбат, ревя как разъярённый бык, приказал ещё раз:
– Покажи, сука бл..дь, свою поганую морду! Или ты, бл..дь, не мужчина?
Смекалин, конечно же, был настоящим мужчиной.
Окно второго этажа с треском распахнулось, и… огромный училищный плац содрогнулся от дружного жеребячьего ржания.
В окне красовалась морда, одетая в противогаз.
– Дежурный по роте, бл..дь! Ко мне! – взревел разобиженный общим ржанием комбат.
И что прикажете мне делать?
Выскочив на крыльцо, я чётко доложил:
– Товарищ майор! Дежурный по роте курсант Ильин по вашему приказанию прибыл!
Комбат, прыгая через пять ступенек, ворвался на второй этаж:
– Кто, бл..дь, харкал? Ты, бл..дь, в противогазе был? – в моё пузо упёрлась мокрая от харчка фуражка Никишина.
– Никак нет, товарищ майор! – ответил я, оглядывая пустую казарму. Смекалин, естественно, испарился.
– А кто, бл..дь, тогда? – рыкнул майор.
С тоской оглядывая сумрак казармы, я углядел ответ:
– Так вон окно открыто! На другой стороне казармы. Какой-то курсант сидел там. Он и плюнул. А потом выпрыгнул из окна!
Подскочив к окну, Никишин выглянул наружу.
Выматерившись для успокоения души, он поднял с пола сумку от противогаза:
– Понятно, бл..дь, кто сука харкал!
Но, вчитавшись в бирку на противогазной сумке, майор икнул:
– Как Лавлинский? Старшина, бл..дь, что ль?
глава 19
Шипр для генерала
Генерал, прибывший проверять боеготовность нашего училища, отличался не только виртуозной матершинностью, но и ностальгической нежно-поэтической чувствительностью.
Глядя, как старый боевой генерал, сидючи за нашим курсантским обеденным столом, поглощает мерзкую склизкую перловку, я топорщил свои казачьи усы:
«Жрать же невозможно эту дробь-шестнадцать! Никто