Последняя роза Шанхая. Виена Дэй Рэндел
что он мне не нравится. На вкус как грязь.
Мириам была не в настроении. С тех пор как они переехали в эту квартиру, он велел ей в целях безопасности оставаться внутри. Возможно, причиной был страх или чрезмерная опека, но после смерти Лии он не собирался рисковать. Мириам согласилась, особенно видя его рану, но постоянное нахождение в квартире отрицательно сказывалось на ней.
Он сложил уголь и еду в ящик.
– Послушай, у меня теперь есть работа. Когда мне будут платить больше, я куплю тебе еду получше.
– Эрнест, мы можем поговорить?
– Давай позже. Я устал. Вечер был длинным. – Он снял ботинки и пальто и со стоном завалился на кровать. Он был вымотан, не в силах держать глаза открытыми. Отработав уже столько дней, он все еще не мог привыкнуть не спать всю ночь. – Разбудишь меня в полдень?
– У меня нет часов.
– Ладно. Сам проснусь. Хочешь ещё поспать, Мириам? Ещё слишком рано.
– Не могу. Слишком много крыс и тараканов. Знаешь, скольких тараканов я уже раздавила? Тридцать четыре!
Чтобы немного подбодрить Мириам, он начал игру «Человек против вредителей».
– Отлично. Продолжайте в том же духе, младший лейтенант. – Он зевнул и закрыл глаза.
– Эрнест? Эрнест! Не спи. Поговори со мной. Мне вообще не с кем разговаривать. Нечего читать. Я не понимаю, что говорят эти люди. Такая скукотища. Мне не нравится эта жизнь. Как долго мы собираемся здесь оставаться?
Мириам была типичным книголюбом. В пять лет она читала о послушных братцах кроликах Гансе и Грете в «Заячьей школе» и развлекала себя историями об озорных Максе и Морице из «Веселых историй про шутки и проказы». К десяти годам она стала ярой поклонницей «Превращения» Франца Кафки. Поскольку школы в Берлине отказывались принимать еврейских детей, она читала и перечитывала Кафку. Устав слушать, как она кричит во сне, Эрнесту пришлось отобрать у нее эту книгу. Кафка был не для детей.
Мириам было одиноко. Если бы он не был таким уставшим, он провел бы с ней время, поговорил или поиграл в игру, но руки-ноги отказывали, и его охватила сонливость.
– Я не знаю. Но мама с папой скоро приедут. Помнишь?
– Могу я пойти с тобой в клуб?
– Он не для двенадцатилетних девочек.
– Мне только что исполнилось тринадцать.
Он забыл о ее дне рождения.
– И не для тринадцатилетних тоже.
– Но я хочу чем-нибудь заняться. Найти, как и ты работу. Я могу найти работу? Эрнест, проснись!
Он зевнул.
– Кто возьмет на работу тринадцатилетнего подростка? Вообще-то, тебе следует пойти в школу. Но я слышал, что японцы закрыли китайские школы, и им до сих пор не разрешают открыться. Школы, принадлежащие американцам и англичанам, возможно работают, но я сомневаюсь, что тут есть еврейская школа. – Он уже почти заснул, когда почувствовал, что Мириам трясет его за руку, и уловил кое-что из того, что она сказала.
– Что ты сказала? Опиумная курильня?
– Я не знала, что это опиумная