Не потерять человека. Георгий Вайнер
там. Имеется совсем другой вывод: Россия просто больше не хочет вас!
– Конечно! – Миллер обиженно поджал губы. – Можно подумать, Россия мечтает о большевиках…
– Этого я утверждать не стану. Но вас Россия исторгла. Вы все – белые вожди России – как тени египетских фараонов, повелители всего, чего нет. Это факт!
Апоплексически-красный Марушевский сказал дрожащим от злости голосом:
– Мне представляется, господин Лид, вы тешите свое самолюбие, пытаясь унизить двух заслуженных русских военных, столь претерпевших…
Лид вскочил на ноги:
– Упаси бог! Но вы пришли ко мне, чтобы я помог вам вернуться вождями нации. А я уверен, что вождей нации не привозят в обозах оккупационных войск.
Миллер и Марушевский тоже встали, и, уже направляясь к дверям, Миллер заявил:
– Запомните, господин Лид, мы еще будем в России! И тогда вы пожалеете о своем безверии. Тогда вам захочется вернуться в нашем обозе к своим фабрикам, складам, пароходам и факториям!
Лид громко засмеялся:
– Господа генералы, в этом ваша главная беда – вы строите большую политику не на идеях, а на личных отношениях! А я – политик и делец. И, несмотря на вашу угрозу, все-таки – как это ни удивительно – постараюсь вам всемерно помочь…
Генералы замерли в дверях.
Лид спокойно закончил:
– Держите меня в курсе всех дел. Англия не может сейчас участвовать ни в каких открытых операциях против Красной России – у нас есть свои рабочие…
– Но как же тогда… – с недоумением начал Миллер.
Лид, прищурив светлые глаза, пояснил:
– Очень просто… Если крейсер ее величества случайно натолкнется в Ледовитом океане на караван большевистских кораблей… Знаете, в море ведь всякое может случиться…
Белая ночь плыла над городом, над морем. Было тепло, тихо. Лена и Шестаков медленно, устало шли по пристани.
Вдоль пирса и на рейде мирно спали ремонтируемые суда, чуть покачиваясь на пологой волне.
Шестаков, лицо – в машинном масле, окинул корабли взглядом и сказал Лене:
– Я так долго не мог привыкнуть к их силуэтам.
– Почему?
– Я ведь всегда плавал на боевых судах – у них приземистые, злые контуры хищников.
Лена заметила:
– А эти – добродушные, пузатые работяги. Посмотри, они даже горбятся от усталости… Знаешь, Коля, мне эти как-то больше по сердцу!
Шестаков засмеялся:
– Если по-честному говорить, Леночка, то мне – в последнее время – тоже!
Лена вздохнула:
– Папа в эти дни совсем домой не приходит. Как у него сил хватает!
Шестаков кивнул:
– Мы с ним сегодня на «Седове» проворачивали главную машину. Он еще на судне остался…
– Папа говорит, что с Англией какие-то новые осложнения?
– У нас с ней все время какие-нибудь осложнения, – усмехнулся Шестаков.
– А война не может снова начаться?
Шестаков развел руками:
– Кто