Страсть и бомба Лаврентия Берии. Александр Лапин
выдержал. Застонал, как раненый, – рывком вскочил из кресла вместе с нею на руках и понес ее в комнату отдыха, где стоял огромный, черный, «как у Кобы», пуленепробиваемый диван…
Так и повелось с той поры. Иногда он уезжал с нею в горы. Там у него был небольшой домик. Но у него ни разу даже не возникало мысли или желания уйти из семьи.
Не то что семья – это святое. Нет, конечно! Просто это были две разные жизни. И Лаврентий у себя в голове никогда их не смешивал. Четко разделял…
Сюда, в Москву, он ее не взял. Выдал замуж за хорошего человека. Пропустил Вардо через разведшколу и собирался отправить их обоих за границу, в Турцию, – работать нелегалами…
Да и времени прошло немало. А однообразие, даже такое прекрасное, утомляет.
Здесь же, в столице, нравы другие. Надо как следует сначала приглядеться. Понять что да как. А уже потом правильно выстроить свою личную жизнь. Потому что он теперь в большой политике. На виду. Здесь один раз оступишься, и тебя тут же подтолкнут.
Лаврентий вспомнил свою жизнь в Грузии и слегка загрустил. Золотое времечко. Он хозяин. Первый секретарь. Можно сказать, «проконсул империи» в целом государстве. У него прекрасный дом в Тбилиси, свой поезд, на котором он путешествует с соратниками. Поездки в командировки, особенно в Москву, были долгие. Через Баку, помнится, ехали пять дней. Вагоны все первого класса, с диванами, чистым бельем. Свой повар, который готовил так, что можно было язык проглотить. Ну а чтобы нескучно было – женщины. Молодые, красивые. По дороге завезут новенькую. Первый день она у него в купе. Ну а потом он передает ее ребятам, чекистам, чтоб отдыхали.
На следующей крупной станции ее высадят, посадят новую. На следующей еще.
Вспомнив одно из таких путешествий, бывший «проконсул» Закавказья довольно усмехнулся. Представилась Зоида – Зойка. Так звали ту курчавую, смуглую, горячую, как острый красный перец, который он любил жевать за обедом. Они уже подъезжали к Тбилиси. На перроне жена должна была встретить его. А та выходить не хочет. Еле они ее выгнали тогда. Так она орала на перроне. Ох, как орала она… И Лаврентий вздохнул, повторив про себя: «Золотое было время».
Он отстроил Тбилиси. Осушил болота. Насадил чайные и мандариновые плантации по всей Грузии и Абхазии. А теперь вот вроде повышение. Но тут он не главный. Тут он винтик огромного механизма, который создает сам Хозяин. И у него не забалуешь.
Раньше за ним была закреплена квартира в Москве, в Троицком переулке. И как только он приезжал в командировку, она заполнялась народом. Естественно, начиналась пьянка, опять же женщины – куда без них. Дым коромыслом. А теперь нельзя. Теперь он здесь живет. И ему надо понять, где границы. И вообще – есть ли они, эти границы? Многие этого не понимали и в итоге погорели…
…Ну вот. Приехали. Лаврентий Павлович, как обычно, прошел через приемную к себе в кабинет. Удобно устроился в кресле. Нажал кнопку звонка.
На пороге появился Людвигов с огромной папкой документов.
Как всегда, рабочий день начинался с них.