Один день Ивана Денисова. Антон Рай
расширяют кругозор.
2. Да, конечно, ведь, не отправься он в путешествие, и не была бы написана книга о его путешествиях – одна из величайших книг в истории.
3. Нет, лучше бы сидел дома с женой и детьми.
4. Нет, ведь в итоге всех путешествий Гулливер превратился в законченного мизантропа.
Не знаю, как для кого, но для любого ГКП-читателя ответ на этот вопрос был очевиден, поэтому даже немного странно, что он шел под последним, пятым номером. Главное, чтобы родилась книга, а всё остальное имеет значение постольку-поскольку. Иван нажал на (2) и получил 15 баллов, мгновенно зачисленные на его рейтинговый счет. В принципе, на этом рабочий день можно было считать законченным – 15 баллов составляли среднестатистическую «норму выработки» Ивана; его трудодень, так сказать. Он с улыбкой подумал о явной итоговой несправедливости такого трудодня – труда-то тут не было. Не трудо-, а трутне-день скорее. Он тут же припомнил крестьянина – персонажа какой-то поздней сказки Толстого – припомнил, как тот ждал, когда же ему покажут, что это такое – работать головой. Не дождался. Да, вечная история: кто-то пашет и получает за это копейки, а кто-то за пять минут прошел тестик и получил свои 5 тысяч долларов в месяц – зарплата, о которой может только мечтать 90 процентов (наверняка больше) населения России. Несправедливо? А надо было «Гулливера» внимательно читать. На этой мысли Иван прекратил свои изыскания в вопросах социальной (не-) справедливости и вышел из инета. А я пока что расскажу вам историю о еще более жуткой несправедливости. Итак:
История про космонавта
Жил на свете мальчик, который, вдохновившись подвигом Гагарина, хотел стать космонавтом. Ну, история обыкновенная – многие мальчики в то время хотели стать космонавтами, хотя большинство из них довольно быстро отказывались от этой детской мечты. Но не наш мальчик. Он и юношей хотел стать космонавтом, и взрослым человеком тоже – и не просто хотел, но предпринимал всё требуемое для реализации своих в полном смысле слова возвышенных стремлений, а ведь едва ли может быть что-либо более возвышенное, чем полет в космос. В общем, и специальность военного летчика наш мечтатель получил (и отлетал минимально-требуемые три года), и поведением отличался примерным (а космонавты по каким-то неведомым причинам должны быть чистейшими с юридической точки зрения людьми), и километр из 3.30 выбегал, и приучил себя сохранять спокойствие в таких ситуациях, в которых у обычного человека неизбежно начались бы приступы паники. Сам он говорил: «Ничто не помешает мне осуществить мою мечту. Даже если бы мой рост был выше требуемого (а космонавты не должны быть выше 1.90 см), я бы совершил волевое усилие и привел бы его в соответствие с нормой». Но и ему по временам приходилось туго – да и нет на свете человека, которому было бы легко в сурдокамере или на центрифуге. Но, чтобы он там ни чувствовал внутри, наружу он выносил только светлую и уверенную гагаринскую улыбку. Такой вот был