Дело маленьких дьяволов. Павел Марушкин
с похожим на веер парусом и круто задранными носом и кормой. Команда – простые ребята, грубоватые, но весёлые; мне всегда нравилась такие. Мы в два счёта нашли общий язык, после чего я немного помог парням с погрузкой.
Когда последний тюк занял своё место в трюме, из-за борта был извлечен решётчатый ящик с парой закупоренных кувшинов внутри. Тростниковый эль – забавная штука: по вкусу похож на пиво, но валит с ног почище молодого вина. Прохладный напиток пришёлся весьма кстати. Моим новым товарищам, как водится, показалось мало, и вся компания нетвёрдой походкой двинула в ближайший кабак. Я же удобно устроился на корме, в тени полотняного навеса. Покуда всё складывалось удачно: мой визит в Амфитриту остался незамеченным, а к вечеру мы покинем полную суеты и опасностей столицу и двинем на юг. Здесь, на пиассе, мне ничего не угрожало; общий план действий был намечен, и проклятая неопределенность отступила. Что ещё надо для счастья? Незаметно для себя я задремал.
В Метрополии говорят: хочешь насмешить богов – расскажи им о своих планах. У фрогов есть аналогичная поговорка, почти слово в слово. Только вместо богов здесь принято поминать князей преисподней…
Папа Ориджаба греб молча; он накинул на изуродованную ладонь верёвочную петлю, чтобы рукоять весла не выскальзывала. Роффл не отставал: мускулы так и бугрились под кожей. На многочисленных повязках «братца» выступили свежие алые пятна. Морфи едва успевал перекладывать руль, вписываясь в извивы узких каналов. Краденая лодка шла валко, то и дело норовя зачерпнуть воду бортом; да и то сказать – она не была рассчитана на такое количество народу.
Пленницу запихнули в джутовый мешок – сразу, как только громила отомкнул замок, удерживавший её на цепи. Интересно, кстати, зачем? Из контейнера она всё равно не смогла бы выбраться… Ох, не о том надо думать! Сейчас мешок лежал на дне лодки, под ногами Роффла, и распространял гнусный запах. Девчонка вела себя тихо, не трепыхалась. Вначале было попробовала, но Роф быстро её утихомирил. Одной заботой меньше… Проблем и так хватало.
Морфи ощущал в душе странную пустоту. Все эмоции словно отключились; он как будто наблюдал себя и всех остальных со стороны – спокойный и невозмутимый. Залитые потом лицо и грудь Папы, страх Гаса, окружавший его, словно облако, нервно закушенная губа Олури, мрачная сосредоточенность Роффла – все эти мелкие детали, на которые он прежде не обратил бы внимания, теперь просто бросались в глаза. Семейство Ориджаба нервничало; да и было отчего… Громила, вскрывая контейнер, грозился страшными карами – до тех пор, покуда Папа не заткнул его грязную пасть навсегда; но страшней всех угроз было одноединственное имя: Кроет. Бледный Кроет.
Всякий обитатель Весёлых Топей едва ли не с младенчества знал клички мрачных трущобных владык, некоронованных принцев самого преступного района столицы. Даже мафия предпочитала не связываться с «персонами». В своих владениях они обладали поистине безграничной властью –