Дело маленьких дьяволов. Павел Марушкин
ярко-жёлтой краской оперение арбалетного болта. На мгновенье всё замерло: мутная вода, фроги, крупная стрекоза в косых солнечных лучах, прорвавшихся сквозь хитросплетение листьев…
Глухо брякнул о дно лодки выпавший пистолет, а сверху, словно набитый тряпьём мешок, рухнул громила – рухнул и остался лежать.
–..! – потрясённо выразился кто-то.
– Твоему дружку не повезло, – голос Папы Ориджабы заметно сел, но говорил он по прежнему твёрдо. – А теперь медленно… Очень медленно… Нагнись и достань у него ключ.
Я тащился по улице, бормоча под нос ужасные проклятия. Амфибо, язык фрогов, вообще достаточно цветист, а уж по части ругательных оборотов и подавно – из наречий Метрополии с ним может соперничать разве что немецкий, да и то… Попробуйте-ка сказать собеседнику, что он исключительно гнусный тип, усомниться в официальной версии его происхождения и намекнуть на осуждаемые в любом обществе сексуальные пристрастия, при этом походя оскорбив его религиозные чувства (если таковые имеются) – и всё это одним-единственным, хотя и довольно длинным словом!
Причиной моего скверного настроения были столичные антиквары – эти бессовестные барыги, эти разбойники с большой дороги, эти флибустьеры, лишённые даже малейшего намека на порядочность. За полдня я обошел с десяток лавчонок, торгующих стариной – как оказалось, этого вполне достаточно, чтобы окончательно разочароваться в соотечественниках-амфибиях. По моим прикидкам, ларец Тыгуа стоил не менее сотни трито. Даже учитывая собственный потрепанный вид, а также то, что деньги требовались срочно, я рассчитывал выручить никак не меньше восьмидесяти. Но все, абсолютно все начинали с того, что предлагали взять его по цене медного лома! Чего я только не наслушался – от уверений, что подобное продаётся тут на каждом углу, до откровенного шантажа и гнусных инсинуаций по поводу моей персоны. Некоторые начинали вслух размышлять, не пытаюсь ли я всучить им краденое и не стоит ли вызвать полицию!
За очередным поворотом показалась ограда кладбища – и я, повинуясь внезапному импульсу, толкнул скрипучую металлическую калитку и шагнул в зеленоватый сумрак. Ухоженная аллейка вилась меж надгробий. Здесь никого не было – живые, как правило, избегают мест, напоминающих им о бренности существования. Присев на скамейку, я сделал несколько глубоких вдохов – и усмехнулся.
А ведь надо признать, все эти мерзавцы-торгаши были настоящими энтузиастами своего дела! Наверное, меня приняли за опустившегося иммигранта – одного из тех бедолаг, что приехали сюда в отпуск и внезапно обрели, как им казалось, потерянный рай. Красоты нашего мира, дешевизна жилья и продуктов, поджидающие на каждом шагу соблазны – от разнообразных наркотиков до экзотических религиозных учений, – со многими сыграли злую шутку. Доходило до того, что некоторые решали полностью порвать с прежней жизнью – сжигали свои документы и отправлялись бродяжничать, благо, даже очень скромной, по меркам Метрополии, суммы в их карманах здесь хватало надолго… По крайней мере теоретически: