Пленник золотой любви. Ольга Вешнева
поставив на пол две вместительные китайские сумки с пустыми пятилитровыми бутылями. Виталий притворился, что не видит и не слышит меня, помещая буквы слова “гвоздодер” в широкие белые клетки.
– Ну, разверещались попусту, – из коридора выплыла главный бухгалтер Лидия Борисовна – массивная дама в белых коротких брюках и голубом бахромчатом балахоне. – Никого из нас Дырявый не выставит на улицу. Джаник глуп, да не настолько, чтобы загубить прибыльное предприятие. Он вон кого выгонит, – почесав желтые кудри, главбух взмахнула широким рукавом, чтобы меня заметили остальные женщины. – Вурдалака давно пора гнать осиновой метлой. Погодите, бабоньки, Дырявый лишит его кормежки. Станет упырь голодный бегать по городу, и его Иваныч быстро утюкает. Не думала я, честное слово, дождаться того светлого дня, когда эта тварь подохнет. Ну ничего, авось доживу. Недолго ему осталось здесь шататься.
– Обрадовала ты нас, Лидок. Умница, – одобрила главный технолог Анна Павловна, тонкая женщина в черном кудлатом парике. – А то вурдалак охамел до беспредела. Мицуича сожрал. Это ж надо!
– Да что ему Мицуевич – маленький худенький мужичишка, – главбух взмахнула руками. – Ты глянь, какой он здоровенный, Анюта. Он враз высосет голландского мясного быка и не лопнет.
“А ты, похоже, скоро лопнешь от сосисок и ветчины, барабан с бахромой”, – обиженно подумал я. Выражать недовольство вслух мне было запрещено. Я плотно сомкнул челюсти.
– Милые дамы, прошу в сторонку, – к турникету протиснулся исполнительный директор завода, предводитель самураев Алипайя – Катагири – Нисио – Санрайз – Сансара Накадзумович Джамтарбадро-Хитоши. По причине трудности для произнесения и запоминания имен и фамилии его уважительно прозвали Сэнсэй Хитоши. Не очень уважительно его звали Даппо, в переводе с языка африканского племени сулури “зануда” или “зазнайка. Так в детстве называл его брат. Совсем неуважительно его за глаза называли Тапком или чуть ласковее – Тапочком.
Низенький старичок с косолапой сутулой походкой – наполовину африканец, наполовину японец, был в самом деле похож на стоптанный коричневый тапок. Его седые волосы, усы и борода, белыми завитками выраставшие из темной кожи, походили на прилипшую к тапку шерсть пуделя. С его появлением болтливые сотрудницы умолкли и разошлись.
– Добрый вечер, Тихон, – Даппо улыбнулся и наклонил голову, встав у стойки охраны.
– И вам доброго вечера, Сэнсэй, – откликнулся я.
Я сомневался, что Даппо искренне рад меня видеть. Этот мирный человек исповедовал буддизм, верил в переселение душ. С юности он поставил перед собой цель на склоне лет удалиться от мирской суеты в тибетский монастырь. Даппо с одинаковым уважением относился ко всем живым существам, будь то вампир или навозная муха. Он и кусающим его комарам навредить боялся – осторожно смахивал их легкими щелчками пальцев. Без тревожных сомнений я отдал ему свои сумки.
– Как ваши дела, Сэнсэй? – Виталий оторвался от кроссворда.
– Лучше и придумать нельзя, – распрямившийся