Похождения светлой блудницы. Татьяна Чекасина
как-то не верил. Глаза… Ни у одной таких.
– Вернись, девочка, нормально поёшь, у тебя данные, эй…
Она в комнате на высоком непонятного назначения табурете перед зеркалом. Как недавно Ася, глядит на отражение мокрыми глазами.
– Эх, Нина, я тебе: шастье, шастье… У него взрослые бабы могут быть. Трудная твоя любовь.
Коля играет… Полно, широко разводятся меха, ноты, будто сливаются в гроздья, тяжёлые, литые, падают. А высокие легко вьются… Не песня, Бах! Нина глядит в зеркало на своё недетское лицо.
Последняя нота. Жильцы расходятся. Роман довольно:
– Пропал билет. Компенсируем!
– Да, ладно, – отмахивается Коля и видит Нину: – Завтра споём?
– Не уехали?
Она идёт огородом. Небо в больших, почти южных звёздах.
Два преступника брали сберкассу
Милиция явилась оперативно. Одного укладывают пулей. Второго легко ранят. Час пик, народ толпами. Кровавый след ведёт собаку, но недалеко и обрывается. У того, на тротуаре, документов нет. Выкарабкается, не умрёт в реанимации… Кто бандиты – никаких ориентировок. Деньги брали каждый отдельно. У второго две трети суммы. Он же убил милиционера.
…Аля Решетникова оглядывает мужчин. В ответ – никакой реакции. Будто она пыльный куст, увядающий без дождя.
Кратко с ней Павка Груздев, крепкий, как груздь… Перегоняет автомобили. В одном трупный смрад… Холодно, но едет с открытыми окнами; оплата двойная. И – мимо Али в новой иномарке (своей? чьей-то?) с девицей (модель? проститутка?)…
С их фабрики одна… У неё ножки, фигура. У других ничего и презирают. Не бухгалтер, – женщина древней профессии. Болтает о том, за что ей платят баксами. На их вечеринке для неё супермен, для Али – с горбиком. «Тебе надо требования снизить, – рекомендует сбегающей Решетниковой.
На планете убивают молодых. Балканы. Чечня. По телевизору то и дело: красивый и… мёртвый… Не умертвляли бы они друг друга, и у неё был бы красивый. Требования те же. Объявления в газете: «…привлекательная внешность, рост сто восемьдесят два…» Нужна она такому, у кого сто восемьдесят два…
На улице Аля в очках для слепых, которые уже не наденет мать. Так удобнее наблюдать.
Она с работы, в дверь звонят.
– Кто?
– Сосед.
На площадке двое. Их-то и не увидеть детально. «Добрый день» и – в лифт. А в лифте никто не глазеет. Один как-то наведался: нет слов! И опять у него телефон не работает?!
В щель вбивается кроссовка:
– Ты одна, тётка?
Она одета немодно, что добавляет лет.
Перехватив поперек туловища, он проволок её квартирой, заглянув в шкафы.
– Документы!
Она предъявляет паспорт…
– Никого не впускать, убью. – В правой руке пистолет, левая согнута в локте, будто брали из вены кровь.
Вновь, и методично обойдя квартиру и выглянув в окно, пытается над ванной стащить куртку. Рукав немного узок. Она помогает. И рубаху сняли. На бицепсе надорвана мышца. Промыв рану, она мажет йодом, бинт плотно… Он бледнеет от боли.