Степной принц. Книга 2. Аксиома Шекспира. Лидия Бормотова
со стула, молчаливо пережидая очередную вспышку Гасфорда. В принципе, он был прав. Но и Чокана обвинить в лености и небрежении долгом тоже никак нельзя. Уж кому, как не ему, это знать. Заметив, что буря исчерпала себя, выплеснув накипевшее, что побагровевшее лицо начальника понемногу остывает и проясняется, а здравый рассудок входит в свои берега, он кашлянул и мирно посоветовал:
– Напишите, господин генерал, что поручик Валиханов на днях выезжает в Петербург. Отчёт он закончил, мы ждём только фельдъегеря, чтобы перебелил написанное.
– Зачем это ещё? – удивился Гасфорд, обрадовавшись, что томительное ожидание подошло к концу. Может, он действительно слишком сгустил тучи? Разве можно забыть кашгарскую эпопею? Она и через сто лет будет не давать покоя умам!
– Поручик Валиханов, – с невозмутимым спокойствием ответил Гутковский, поймав себя на чувстве превосходства перед недогадливостью Гасфорда, – не хочет повторить ошибку Кириллова и Виткевича.
Третьего дня Чокан сообщил Карлу Казимировичу свой план: послать с почтой отчёт, а его копию запереть в сейф. Самому же ехать с пустыми руками. Так его труды не пропадут, что бы ни случилось с ним самим. Вот что значит разведчик! Должен предвидеть любой поворот событий! Полковник горячо одобрил его идею. И вот теперь с интересом наблюдал, как выпученные было глаза начальника вползали обратно в свои орбиты и начинали понимающе щуриться. До него, наконец, дошло: с гибелью поручика и пропажей документов – всё коту под хвост! Каким бы недосягаемым и блестящим не было его свершение, какими бы ценными не были добытые сведения: нет героя – нет подвига, нет подтверждающих материалов – ничего нет! В том числе славы, наград, монаршей благодарности, повышения денежного содержания и продвижения по службе! И даже наоборот! Не сумел уберечь! Катастрофа!
– Так-так-так-так-та-а-ак… – неопределённо протянул генерал. При этом его взгляд обрел живость и блеск. Впрочем, Гутковский, не первый год зная начальника, отлично понял всё, что стояло за этим заикающимся так-таком. – Ну, что ж… хорошо. В таком случае я сегодня же отпишу Егору Петровичу Ковалевскому. Пусть встречает нашего путешественника! – с этими словами Гасфорд размашистым шагом подошёл к двери и, приоткрыв её, гаркнул в проём: – Валиханов!
Карл Казимирович вздрогнул и тут же обругал себя. Чёрт, никак не привыкнет, что, кроме Чокана, у генерал-губернатора есть другой адъютант Валиханов.
Гази, племянника Чокана, внука Губайдуллы – старшего брата отца, привезли в кадетский корпус в год, когда будущий путешественник его окончил. Никакими особенными талантами своего дяди, приводившими в восторг всех, кто его знал, мальчишка не блистал, однако внешнее сходство с любимым воспитанником Гутковского, ставшим потом другом, было поразительным. Может быть, потому Гази занимал в кадетке особое положение: учителя смотрели сквозь пальцы на его небрежное отношение к занятиям