У обелиска (сборник). Ник Перумов
Мишель. Я размышляю.
Тишина.
– Повторяю, ваше высокопревосходительство, я готов пойти. Добровольно. Хоть сейчас. Еще не поздно…
– И я тоже.
– И я.
– И я.
– Мы все готовы.
– Не можете сказать ничего умного – молчите, – брюзгливо ответил товарищ генерал-полковник. – Никто никуда не пойдет. Ни у кого нет такого запаса, как у нашего сержанта Сергея.
– Она отбила наш удар…
– Мишель, вы поистине невыносимы. Страдаете недержанием речи?
– Ваше высокопревосходительство! – взмолился высокий гвардионец. – Ну, неможно так сидеть-то! Ночь скоро минет, наступление начинать надо! Или что другое делать!
– Ну, хорошо, – с видом доведенного до крайности страдальца вздохнул Верховенский. – Венера, наша мавка, удар отбила, это верно. Жаль, жаль, что не нашли мы ее до войны, хорошего мага бы вырастить успели, ну да ничего не поделаешь. Но сейчас нам остается только ждать. Когда нежить остается цела после такого потока силы, что с ним происходит? Он рассеивается, поглощается или отражается полностью?
– Теорема Верховенского-Саттера, – слабо улыбнулся бородатый Феодор Кириллович. – Граничные условия Яблокова-Лернера-Гришина.
– Рассеивается, конечно же, – пожал плечами Игорь Петрович. – Почти полная диссипация, изменение частоты биений природного фона…
– Именно, господа. Изменение частоты биений природного фона. Говорил же я вам, что и на такой случай у меня план найдется?
Наступило молчание.
– Вы, ваше превосходительство, гений. Хоть и злой.
– Спасибо, Мишель, дорогой, это лучшая похвала. Именно что злой. В наши времена добрые как-то не выживают. Так что ждем. Если я прав и рассеяние даст должный эффект…
– А если нет? – после паузы рискнул Мишель.
– А если нет, – ровно и холодно ответил Иннокентий Януарьевич, – за линию фронта пойдем мы все.
Серега не знал, сколько прошло времени. Он все ждал, ждал последнего гибельного удара и никак не мог дождаться. Наплывал серый туман, в нем тонул наведенный Венерой морок, все эти кресты, ограды и прочий кладбищенский антураж.
Что делать? Ползти? Бежать? Спасаться? Эх, а ведьма-то сбежала-таки. Слабаком ты оказался, старший сержант, даже расстрелять ее не смог за отказ выполнять задание.
К нему все увереннее и настойчивее подбирался холод. Луна закатывалась, восток начал светлеть. Скоро и утро. Сквозь тишину стали пробиваться привычные всякому фронтовику звуки – далекая-предалекая канонада, редкие выстрелы выше и ниже по Днепру; а вот и зарычали моторы, на сей раз совсем близко.
Немцы. Выдвигаются куда-то, и даже не очень скрываются.
«Ну не медлите уж, пожалуйста, а?» – про себя попросил он своих. Решили взорвать – так взрывайте. Я вот не герой, нет, никак не герой. Вдруг не выдержу, сбегу, как эта ведьма?
Неподалеку