Социальная история советской торговли. Торговая политика, розничная торговля и потребление (1917–1953 гг.). Джули Хесслер
перед выбором: покупать продукцию кустарного производства или ездить в столицу за заводским товаром. В частности, в январе 1917 года поезда, следующие из Сибири, были заполнены людьми, везущими продукты питания и товары местного производства для продажи на московских и петроградских рынках, чтобы иметь возможность купить промышленные товары, недоступные дома[29].
Розничные продавцы страдали от посягательств государства и на зерновой рынок. Уже в 1915 году во многих губерниях ввели запреты на перемещение зерна через губернские границы, в то время как центральное правительство пыталось противодействовать этим мерам и самостоятельно регулировать цены на продажу зерна. Вскоре (в сентябре 1916 года) были установлены фиксированные цены на все сделки с зерном и (в ноябре 1916 года) введена централизованная система реквизиции, в рамках которой устанавливались конкретные квоты на поставки для каждого хозяйства. Продразверстка служила своей непосредственной цели, передав регулярное снабжение продовольствием в руки правительства, однако в то же время она способствовала катастрофическому сокращению посевов зерновых в последующие годы. И Временное правительство, и большевики переняли этот подход к решению продовольственных проблем: введение хлебной монополии Временным правительством (март 1917) и «продовольственная диктатура» большевиков (май 1918) представляли собой силовые версии царской политики. В течение нескольких недель после падения монархии все зерно стало официально принадлежать государству. Производители должны были регистрировать все свои запасы зерна, из которых им разрешалось оставить определенную норму для личного использования. Главным нововведением большевиков в области хлебной политики после октября 1917 года стала милитаризация снабжения путем его передачи в ведение вооруженных «продовольственных отрядов»[30]. Все эти вмешательства имели последствия для розничных торговцев продовольствием, чья возможность получать хлеб и муку, а также зарабатывать на их продаже была предсказуемо подорвана.
Контекст для проведения этой политики был сформирован не только драматическими политическими событиями 1917–1918 годов, но и усилением экономического кризиса. Февральскую революцию, как известно, спровоцировал продовольственный дефицит в Петрограде, однако его острота, по-видимому, была сильно преувеличена тревожными настроениями населения. Даже в разгар демонстраций городских запасов всегда оставалось не менее чем на 12 дней. Кроме того, Петроград всегда был необычайно уязвим для перебоев в поставках продовольствия в силу своего размера и местоположения, так что дефицит в этом городе не следует считать показательным для всей страны [Катков 1967: 249–251; Кондратьев 1991 [1922]: 142–143][31]. Однако к середине лета 1917 года из-за беспорядочных поломок и аварий железнодорожной системы то, что ранее могло считаться локальной проблемой, распространилось на все регионы, которые обычно импортировали продовольствие[32].
Там же. 1 февр.
См. [Lih 1990; Кондратьев 1991 [1922]; Malle 1985: 322–395], см. также «Систематический сборник декретов и распоряжений правительства по продовольственному делу» (Нижний Новгород, 1919. Кн. 1. – здесь и далее [Систематический сборник декретов 1919]).
Более негативную оценку продовольственной ситуации в феврале см. [Лозинский 1929: 124; Дмитренко 1986: 16].
Интересная дискуссия представлена в работе [Pethybridge 1972: 1-56].