Точка замерзания крови. Андрей Дышев
с кукольным глупым личиком следовала на полшага за мужчиной и улыбалась так, как улыбаются дети близкой перспективе попасть в игрушечный магазин. Мужчина зашел в вагон, и в нем сразу стало тесно.
– Ну что, что теперь, по-твоему, мне делать? – спросил мужчина свою спутницу с таким видом, словно вагон был пуст, или он сел в собственный автомобиль.
– Позвонишь позже, – безразличным голосом ответила девушка.
– Да никогда, не при каких обстоятельствах я не нарушал своего слова! – начал выходить из себя мужчина. – Всю жизнь я звонил ей строго в определнные часы и в определенные дни! Если я не позвоню сегодня – это будет чепэ! Катастрофа! Она обо всем догадается!..
Девушка, в отличие от своего кавалера, видела вокруг себя людей, и ей немного было стыдно.
– Вот и хорошо, – неожиданно вставила дамочка-змея, прячась за спиной круглоглазой. – Не будете изменять жене.
От этой фразы мужчиной с медной лысиной словно очнулся, осекся на полуслове и пробежал взглядом по лицам окружающих его людей.
– Что?! – спросил он поморщившись. – Мне что-то послышалось?
– Вы на следующей остановке выходите? – громко пропищала дамочка с садистской улыбочкой. – А талончик закомпостировали?
Дима захихикал и, гася смешок, громко высморкался. Мэд протянула ко мне руку и с немой мольбой посмотрела мне в глаза.
– Stas, was ist loss? – произнесла она. – Was wird mit uns?[6]
– Еще раз то же самое, но только, пожалуйста, по-русски, – никак не могла угомониться дамочка в лосинах.
– Она немка, – ответил я. – И по-русски, к сожалению, говорить не может.
– Да что вы говорите! – воскликнула круглоглазая. – Неужели из самого Берлина?
– Нам здесь еще только немцев не хватало, – вздохнула дамочка. Ну, сколько нас тут уже набралось? Заложники самого правового государства в мире, едрешкин кот, в одну шеренгу стано-овись!.. Раз, два! – ткнула она пальцем в круглоглазую и потеющего. – Три, четыре, пять, – сосчитала она себя, Мэд и очкарика-героя. – Шесть, семь, – завершила она очень педантичным мужчиной и его индифферентной любовницей, при этом так вытягивала шею вверх, словно была родом из самого длинношеего в мире бирманского племени падаунги.
– Восемь, – уточнила круглоглазая, зачем-то подталкивая меня ближе к дамочке, словно та ни разу не видела меня и не знала о моем существовании.
Дамочка пропустила это уточнение между ушей. Она приподняла подбородок, глядя через окно на платформу.
– Ну, наконец-то! Вон еще двое. Теперь полный комплект. Как в мультфильме про дебильного козла, который умел считать только до десяти…
В вагон вбежали двое мужчин с автоматами. Лысый с маской на лице, которого я уже видел в вестибюле, наставил на нас ствол и истошно закричал:
– Всем к бортам!! Живо!! Мордами к окнам!! Руки за головы!!
В голосе его было столько злобы и готовности выстрелить, что ему подчинилась даже дамочка-змея. Толкая друг-друга, мы прижались к лицами к окнам. Справа от меня, под рукой, тряслась Мэд. Слева сопел и сдувал
Стас, что происходит? Что с нами будет?