Точка замерзания крови. Андрей Дышев
и выгнутыми скобочками бровями было скомкано выражением страха и обиды, словно ему только что надавали тумаков.
– Бегим, бегим!! – бормотал он, пятясь задом к дверям станции канатной дороги.
Борину озабоченность я никогда не воспринимал всерьез. Техник всегда пребывал в перманентном страхе за свою жизнь, здоровье и исправность дизеля, вращающего стальной диск с буксирным тросом. Перед ним, сколько я его помню, неизменно стояли неразрешимые семейные проблемы, его постоянно кто-то бил, оставляя на его лице маленькие синячки и припухлости, а когда я пытался выяснить, кто именно это сделал, Боря расплывчато говорил о каких-то чужаках, о мафии и наемных убийцах. Боре очень нравились приезжие горнолыжницы. Он выбирал самых высоких и непременно блондинок, на протяжении всего времени отдыха пропускал их к вагончику канатки без очереди и бесплатно, после смены пас их, окружая заботой и любовью, угощал горячими хичинами и шампанским и, в конце-концов, сам напивался до безобразного состояния, а утром жаловался своим друзьям, что девушка попалась нечестная, "кинамо" (надо понимать, это нечто среднее между "динамо" и "кидалой").
Не сопротивляясь, я дал Боре затащить себя в вестибюль станции. Автобус и легковые машины выкатывались на стоянку перед станцией. Ветка сосны с шорохом скользнула по крыше автобуса, шишки, прыгая, как мячи для регби, покатились под колесами машин.
Боря норовил затолкать меня в уборную.
– Сюда! Здесь лучше! – громко шептал он, не поясняя, почему в темном старом туалете должно быть лучше, чем в вестибюле.
Через стеклянные двери было видно, как из "уазика" выскочил милиционер без фуражки и кинулся к автобусу. Передняя дверь автобуса открылась, но оттуда никто не вышел. Милиционер встал перед дверью навытяжку, словно готовился встретить генерала.
– Ай, беда будет! – заскулил Боря.
– Чего ты так испугался, малыш? – спросил я, не сводя глаз с двери. Борины кудряшки мешали мне, как высокая трава разведчику, и мне пришлось немного надавить на его голову. Боря присел, вывернулся из-под меня и взорвался:
– Мне по телефону звонили!! Это террористы! В Минводах автобус захватили! Там заложники, бензин, тротил, сейчас стрелять будут!
Боре не удалось нагнать на меня страху и вовлечь в состояние паники. Собственно, пока ничего страшного не происходило. Автобус, окруженный легковыми машинами, остановился на стоянке у станции. Из его окон не торчали стволы, не вылетали гранаты и людские головы. И вообще, Боря мог что-то напутать. Какого черта, спрашивается, террористы пригнали автобус сюда, на Азау, где единственная автомобильная дорога заканчивается отвесной стеной?
Мое спокойствие передалось Боре, и он затих под моей рукой, как голубок в теплых и неподвижных ладонях. Стоя перед распахнутой дверью, помеченной двумя нолями, мы смотрели на милиционера, майора Гаджиметова, начальника местного отделения, который круто повернулся на месте и бегом устремился к стеклянным дверям станции.
Боря