Пустите тупицу в Америку. Андрей Дышев
как она стала вести себя в моем кабинете как в собственной спальне.
– Да я в физике с детства души не чаю! – заявил я. – Трехкратный победитель межрайонных и общеевропейских физических олимпиад!
– Правда? – ахнула Зоя. – А я и не знала.
– Так-то, голубушка! – завершил я саморекламу и хлопнул ладонью по столу. – Все, извини! У меня сейчас важная встреча.
Зоя заметно приуныла и вышла. В фирме я слыл среди сотрудниц женихом номер один. Длинноногих вешалок у нас было предостаточно, выбирай не хочу. Работали у нас дочери военных, рабочих, бизнесменов, осужденных и даже негров. Но не было ни одной дочери академика, умеющей играть на скрипке. Потому мое сердце было закрыто для сотрудниц наглухо.
Так я и сказал Насте, когда мы, лежа в постели, курили и строили планы на будущее. В старую двухкомнатную хрущевку, доставшуюся мне от родителей, я Надю никогда не приглашал – там было слишком тоскливо. А в новой квартире все еще громыхал ремонт. Потому я использовал любой повод, чтобы заскочить к Насте в гости. Особенно мне нравилось бывать у нее в те вечера, когда профессор задерживался на симпозиумах.
– Мне придется снова ехать к Чемоданову, – сказал я.
– Зачем? – отрывисто спросила Настя, гася окурок в пепельнице.
– Научный руководитель требует какой-то абзац дописать.
– А сам не можешь? – то ли серьезно, то ли издеваясь, спросила Настя.
– Да там одни формулы Бельмондо фон де Фюнеса! На всю диссертацию всего два слова по-русски: «Тема» и «Содержание».
– Он может снова потребовать деньги, – предположила Настя.
– Ну дам я ему еще десять баксов, пусть подавится! – отмахнулся я.
Тут в дверь позвонили. Я почему-то почувствовал себя героем популярных анекдотов и едва не кинулся к шкафу. Настя накинула халат, нахмурилась и пробормотала: «Кого еще там принесло?» Она вышла и плотно прикрыла за собой дверь. Я одевался и смотрел в окно, за которым синели сумерки. Тут мне на ум пришел тихий и печально-лирический вывод. Я могу многое. Могу купить квартиру, сделать в ней евроремонт. Могу слетать с Настей в Египет, могу купить ей платье в самом дорогом и престижном бутике. Но никакие деньги не наделят меня способностью самолично написать и защитить диссертацию. А как, должно быть, прекрасен творческий процесс! Какой восторг, какой экстаз испытывает автор, когда слышит восхищенные отклики и признание силы своего ума! И он полон удовлетворения, полон сладкой усталости, и происходит удивительное единение личности с мировым научно-техническим прогрессом…
Я услышал за дверью приглушенные голоса – один женский, а другой мужской. «А какой общий метраж? – вещал женский голос. – А эти окна куда выходят, на север или на юг?» Настя что-то отвечала, но настолько тихо, что я не разобрал ни слова. «Окна у вас деревянные, – тараторила невидимая женщина, – а это плохо. Сейчас, знаете, пластиковые в моде!» «Пластиковые мы всегда успеем поставить, – вторил ей мужской голос. – Главное, чтобы соседи нормальные были. Не заливают?» «Так сколько вы за нее просите?» – перебил женский голос.
Настя