Год 1914-й. Время прозрения. Александр Михайловский
В последнее время в нашей семье все на нервах, в ожидании какой-то невероятной катастрофы. Но лично я ни о чем не жалею, ибо теперь могу смотреть в будущее смело, без ужаса и содрогания.
Лилия дослушала, кивнула и, не говоря больше ни слова, исчезла по своим делам, а Кобра сказала:
– Не беспокойтесь, Ольга. Ваш отец уже согласился на прямые переговоры с нашим Серегиным, так что любой скандал с его стороны будет прекращен почти мгновенно, тем более если с вашей стороны прозвучит твердое «Да». Зато ваша мать за должность царицы будет биться как триста спартанцев, несмотря на то, что на престол предполагается посадить ее родную дочь. Вот тут случай особенно тяжелый, потому что если императрицу Александру Федоровну не вылечить от ее многочисленных психосоматических болячек, то ей невозможно будет объяснить даже то, почему дальнейшее пребывание на престоле их супружеской пары с Николаем Вторым каждый день приближает катастрофу. Ведь они не просто не хотят по этому поводу ничего делать, а не понимают даже самой сути угрозы, ибо с самого детства в вашего отца на уровне религиозных догм вколочено убеждение, что он самый лучший, потому что рожден с предназначением править, а все остальное неважно. Чем дальше, тем более настойчивой становится необходимость поменять вашего отца на престоле, пока история не сорвалась в штопор, как и в Основной Последовательности…
– Я скажу «да», только если получу устраивающие ответы на несколько ключевых для меня вопросов, – вскинула голову Ольга. – Во-первых – я хотела бы получить заверения, что от революционного террора не пострадает не только самый ближний круг моих родственников, но и вообще никто из тех, кого господа революционеры называют «кровавой царской сворой». Никто не должен подвергаться преследованиям на основании своего классового происхождения и имущественного положения, а только и исключительно за поступки, противоречащие уголовному законодательству и человеческой морали.
Кобра переглянулась с Кобой, который сидел прямо напротив кандидатки в императрицы; тот пожал плечами и кивнул, показывая, что барышня, конечно, попалась с норовом, но ничего чрезмерного в ее требованиях нет. Если бы она не пыталась защитить тех, кого считает «своими», то было бы гораздо хуже, а так есть надежда сработаться.
– Могу вас заверить, госпожа Ольга, – сказал Коба, – что никакого революционного террора не будет, ибо он несовместим с планом товарища Серегина «Революция сверху». Однако вам следует приготовиться к тому, что в крайних случаях своих родственников за различные прегрешения перед страной вы будете судить даже строже, чем обычных подданных, а награждать за подвиги – на общих основаниях. Кому многое дано, с того и спрашиваться должно по повышенной ставке. Главное, чтобы Вы чувствовали сродство со всем многонациональным народом Российской империи, а не только с представителями правящих классов.
– Хорошо,