Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам. З. Д. Авалов
сведений и изменчивости событий все это было как бы закрыто туманом и не пугало.
Но ехать одному, на свой страх и риск, не было суждено. Грузинскому национальному комитету пришлось заботиться об «эвакуации на родину» целого ряда лиц, стремившихся в Тифлис, Баку и т. д. по разным основаниям; кроме прямых подданных просились в партию эвакуируемых отдельные лица, довольно-таки разношерстные, которым следовало помочь.
Так возник вопрос об отправлении в Тифлис граждан, оказавшихся на попечении нашего комитета и желавших «вернуться на родину» особым поездом. Получено было принципиальное разрешение властей в Смольном. Но поезда нам дать не могли. Однако сказали: поищите, если найдете сами где-нибудь подходящий состав, приведите его сюда, и мы предоставим его в ваше распоряжение. Так и поступили. Осведомившись о том, что в Ярославле задержался и стоит без пользы санитарный поезд, оборудованный на средства города Баку, комитет отправил в Ярославль расторопного «толкача», который в одно прекрасное утро привел этот поезд и поставил его на каких-то закоулочных путях петроградского железнодорожного узла.
Тем временем получено было формальное разрешение отправить «санитарный поезд № 133» в рейс Петроград – Баку – Тифлис, с доставкой его, за ответственностью комитета, обратно; составлены списки пассажиров и их болезней (к этому обязывало обозначение поезда как санитарного).
28 марта мы, к собственному своему изумлению, тронулись таки в путь – с Финляндского вокзала. До последней минуты боялись, что какое-нибудь ведомство, учреждение или влиятельное лицо пожелают отнять у нас этот казавшийся столь драгоценным, провидением ниспосланный поезд!
До Ростова-на-Дону были в пути одну неделю. Странное впечатление производили пустые станции; уже сказывалась во многом заброшенность, железные дороги жили не вовсю, а лишь частично; но чувствовалась еще инерция прежнего уклада. Случались заминки; в конце концов всюду проскакивали. Продовольствовались своими запасами; на юге можно было кое-что покупать; состоявшие при поезде в качестве прислуги несколько пленных австро-венгерцев были нам довольно полезны.
В Ростове задержались суток на двое. Здесь отняли у нас часть вагонов, ссылаясь – признаться, не без основания – на недостаточную населенность нашего поезда. Впереди чувствовалась Гражданская война, в самом Ростове было неспокойно; в районе вокзала то и дело возникала паника; ставились и уводились часовые, появлялись пулеметы, и трудно было разобрать, кто усмиряет, кого усмиряют, где зеваки и где власть. Было, в общем, жутко; «население» поезда, довольно-таки беспечное и жизнерадостное до сих пор, заметно приуныло.
…Мы приближались, сами того не зная как следует, к настоящему театру Гражданской войны. На станции Кавказская нас отказались пропустить дальше. Вступили в переговоры с местным советским начальством – безрезультатно. Говорили по проводу с Екатеринодаром, ссылались на Смольный, на наши бумаги – особого успеха не имели. Оказалось, что ввиду боев с добровольцами в районе