Русская инфанта. Анна Дюндик
столь мощные мужи, что непонятно, где автор нашел им столько пространства.
В капелле было полно народу. Я боялась, что у моего спутника начнутся клинические проявления клаустрофобии. Вся толпа уставилась в потолок. Фотографировать здесь было нельзя, поэтому люди быстро сотнями входили и выходили прочь.
Мы стояли в центре туристического супа, казалось, еще мгновение, и что-то закипит. Тогда я сказала:
– Вы знаете, что фигурам на фресках Микеланджело отдельно дорисовывали трусы? Он же всех голыми рисовал. И вот однажды отцы церкви сочли безнравственным иметь в домовом храме столько раздетых мужчин…
Но даже это не заинтересовало моего спутника. Он потянулся к выходу. Я еще раз посмотрела на Адама, размышляя вслух о том, как ему лучше – в трусах или без, – и тоже покинула вершину эпохи Возрождения.
Через несколько дней жизни в Риме, тайно подключившись к соседскому интернету, я написала своей подруге, которая жила здесь с мужем и ребенком. Мы договорились встретиться у фонтана де Треви.
Мой спутник ушел гулять по антикварным магазинам. Думаю, наша культурная программа для двоих его все ж доконала. Особенно когда в галерее Памфили я не исключила того, что Караваджо спал со своими мальчиками-моделями:
– Уж очень они аппетитны, – пояснила я свою мысль.
В качестве оправдания отмечу, что мы совпадали в быту. Поэтому, когда при расставании он сказал, что будет ждать меня дома, я ни минуты не сомневалась – будет.
Фонтан де Треви поразил мое воображение. Он стоял без воды, весь забитый досками. Колесница Нептуна была завалена строительным мусором. Тритоны и гиппокампы оказались погребены под грандиозной реконструкцией, которую как раз переживал фонтан.
Мою подругу я сразу узнала: выпускницы филфака не меняются. Сначала она стала вести себя как типичная итальянка: крепко меня обняла, поцеловала в обе щеки и без умолку говорила на помеси языков:
– Как я рада! Погода – супер! Пошли в Piccolo Arancio, там отличные lasagne! Ты любишь?
– Что, что? Дорогая, ты не могла бы помедленнее, куда мы идем? – беспомощно проговорила я.
Наконец она сжалилась надо мной:
– Пошли, говорю, в ресторан, я тебя лазаньей угощу. Как ты живешь?
– Живу хорошо, только вот не здесь, а в холодной стране, так что лучше ты расскажи про себя.
– Ой… Мы живем не очень, конечно, хорошо, сейчас кризис, доходы упали, бизнес все убыточней…
За этой умиротворяющей болтовней мы подошли к милому ресторанчику и вошли внутрь.
– Расскажи мне, как выйти замуж за итальянца, – попросила я, когда мы сделали заказ.
Она критически меня оглядела и сказала:
– Выпьем. Расскажу.
И вот мы пили шампанское и ели лазанью. Ресторан был небольшим и темно-уютным. Наша беседа текла как ручеек, и я вела себя непринужденно. Моя подруга объясняла мне, почему я никогда не буду жить в Риме. Я не знаю языка. Никакого. Даже русский я знаю на четыре с минусом – она помнит, мы же