Русская инфанта. Анна Дюндик
уложены в косматую гриву. Это была дерзкая, умная, знающая себе цену особа, способная поработить даже южное дерево, на которое она небрежно опиралась. Я подумала, что она, скорее всего, в придачу стерва, не зря же мой спутник часто так грустит. Его можно было понять – от такой женщины далеко не убежишь. Хотя он увеличил расстояние между ними на тысячи километров, я знала – в глубине души он все еще стоит рядом с ней под этим южным деревом и смотрит на нее, не дыша.
Мне кажется, я начала понимать такие вещи, после того как прикоснулась к Стене Плача в Иерусалиме. Я ездила туда этой весной и написала записочку Господу. В ней значилось что-то вроде: «Помоги Максу определиться, а мне – дай силы любить его!» Мое желание исполнилось. И когда я увидела его в кафе с той женщиной, я поняла, что он определился. Вот так Макс получил свою судьбу, а я – неразделенную любовь и как бонус – знание о том, кто кому предназначен. И пока оно ни разу меня не осчастливило.
Вот почему я думала о Максе, а в другой спальне о своей жене думал мужчина, который мне нравился и которому точно нравилась я. Я остро почувствовала ток его симпатии сегодня в лифте… Конечно, это мог быть электрический ток: лифт находился в пожароопасном состоянии. Остается надеяться, что мой спутник ничего не предпримет. Да и мне хватит разума просто им любоваться. Толку в том, чтобы связываться с человеком, который мне не предназначен, я не видела.
«Тем более, скоро возвращаться в Россию», – резюмировала я.
Но сначала мне нужно было сделать в Риме одно важное дело. Написать статью о подготовке к отопительному сезону в моем маленьком провинциальном городе.
Следующим утром я намеревалась поработать. Раз в неделю мне нужно было сдавать в журнал текст на актуальную для моего города тему. Поэтому, отпуская меня в Рим, вся редакция волновалась, как бы я не выпала из реалий. Но я оставалась совершенно спокойна. Мой секрет был в том, что я сознательно не впадала ни в какие реалии.
Чтобы сочинить текст, я пошла прогуляться на соседнюю площадь Навона. Мне нравилось, что она со всех сторон закрыта барочными строениями и церквями. Это создавало впечатление личного пространства, хотя на Пьяцца Навона всегда много туристов. Если вы посещали Рим, вы побывали на этой площади.
Вы вспомните ее по наличию здесь трех красивых фонтанов, в которых сидят барочные фигуры древнеримских богов и их приспешников. В центре самого большого и красивого фонтана торчит египетский гранитный обелиск. Таких обелисков в Вечном городе очень много – древних римлян завораживало все египетское. Они наделяли игрушки фараонов магической силой. Здесь, у центрального фонтана площади Навона, я села у воды.
Мимо текли туристические группы. Их развлекали арабы, которые переодевались в заклинателей змей и каким-то обманным способом висели в воздухе.
Висящий в воздухе араб в оранжевых тапках тут же приковал мое внимание. Араб заметил это и жестом призвал поощрить его талант монетой. Я вдохнула, вспомнив, что, если провалю дедлайн, меня тоже повесят в воздухе.
Прямо