Все, что получает победитель. Дарья Симонова
Но Миша не сдавался. Он нянькался со своим первым пациентом честно и самозабвенно. Именно с ним он понял свое призвание – тогда еще специализация «суицидолог» была в диковинку. Леву давно выписали из психбольницы, а он продолжал пребывать в черной меланхолии, и не за горами был рецидив, и никакого волшебного перещелка. Миша начал сомневаться и в Петровиче, и тем более в своей незрелой компетенции, хотя он уже докопался до самых глубин Левиной натуры. Уже тогда он понял темную роль Марты. С самого детства она загоняла младшего братца в незавидную роль истеричного ботаника. Дар, талант – это ведь открытая рана: братьям-сестрам вечно кажется, что за эту привилегию любят больше… и они с упоением гнобят одаренных. «Зона» начинается в семье.
Айзенштат терпеливо разматывал этот клубок, пытаясь разбудить в Леве естественную сопротивляемость, подпитываемую здоровым уровнем тестостерона. Но психотерапия давала крайне неустойчивый результат. Ни на каких «сисястых дур» Брахман смотреть не желал. Надежда вышибить клин клином иссякала. И тут доктор вместе с пациентом попал в историю.
– Я, молодой ретивый дурак, решил водить Леву на вечерние прогулки в парк культуры. С целью знакомств, разумеется. Как говорится, не догоним – хоть согреемся. Уговорил его отрастить бороду – чтобы хоть какие-то зачатки брутальности проклюнулись. Бороденка у него полезла рыжая, и я придумал ему прозвище – Шкипер. Для нетребовательных барышень сойдет, думаю… Но напоролись мы однажды не на барышень, а на шпану приблатненную. И так как с нас было взять нечего, а бойцы из нас тоже не выдающиеся, мягко говоря, – Миша закашлялся от смеха и дыма, – я и брякнул, что мы музыканты и можем им «Мурку» сбацать. Они и взяли нас с собой на блатхату. Идем, как на заклание, и я с ужасом думаю: ну вот что Лева Брахман может знать из блатного репертуара?! Короче говоря, два Шарапова идут в логово Горбатого! А Левка, однако, спокоен. Приходим – там раздолбанное пианино. И вдруг наш хлюпик развернулся во всей своей красе! Чего он им только не играл… Мне-то, конечно, тоже пришлось ему подпевать, но я никак не ожидал, что наш Брахманчик так заправски лабает. И голосище ведь прорезался…
– Это и был долгожданный перещелк? – не выдержала Лера.
– Перещелк случился, когда вся эта шестерня заснула вповалку, а Леву за его заслуги ретиво поимела какая-то пронырливая юная маруха. Я тихо сидел в углу и молился всем святым. Потом добрая девка выпустила нас – в утреннюю росу, и мы, счастливые, оттого что живые, потрусили до дому… И вот с тех пор у Левушки и впрямь началась новая жизнь. Вот и скажи после этого, кто его вылечил – я или его величество Случай?! Хотя Петрович, тертый калач, вкусивший самых непредсказуемых поворотов в лечении своих пациентов, всегда учил, что хороший случай надо заслужить.
– Что же было с Левой дальше? – Леру, конечно, восхитил водоворот судьбы, но ей-то хотелось побольше узнать о Марте.
– Дальше? Хочешь, чтобы я тебе объяснил про наследство семьи Брахман.