Самострел. Роман. Юрий Мартыненко
Правда, удивлялся одной особенности таёжного аборигена, не находя ответа на вопрос: как Дерсу обходился в тайге без собаки? Хотя духовное общение, как пишет Арсеньев, тому заменяли неодушевлённые предметы или явления природы: костёр, вода. Разговаривал с птицами, животными. Перед смертью, например, разговаривал с вороной. Всю жизнь провёл Дерсу в тайге, а погиб так нелепо. Сонным его убили грабители, позарившись на его винтовку. Верно говорят, что в лесу не так страшен зверь, как человек…
Каждый год Игорь уезжал на время отпуска в тайгу. А куда ещё? Родительский дом его пуст. Да, собственно, родительского дома, как и родителей не имелось. Рос и воспитывался у дядьки, который и к охотничьему промыслу приучил с детских лет. оформляя в штабе отпускные документы, Игорь всякий раз слышал один и тот же, ставший дежурным, вопрос:
– Ну, что? Как обычно?
– Как обычно.
– На севера в тайгу?
– В неё, родимую.
Жена Раиса привыкла. Поначалу замужества обижалась, что все нормальные мужья военные везут своих жён на юга, на моря. Но когда это было? Это было раньше. По воспоминаниям тех жён, знакомых Раисы. Смутное время. Распад страны. Невыплата зарплат. Какие юга? Какие моря? На какие, грубо говоря, шиши? Словом, привыкла Раиса и помогала тщательно, по-женски, готовиться мужу к очередному выходу в тайгу.
Охотиться Игорь учился под руководством или под влиянием дяди Гены. Тот обучал премудростям и хитростям таёжного промысла. Сколько помнил Игорь, дядя или собирался в тайгу, или возвращался из неё. Прокопчённый дымом костров, задубевшей кожей лица и рук, часто слегка обмороженным кончиком носа, отчего тот всегда у него был красный. Человек незнающий мог подумать на известную причину, хотя дядя спиртным не увлекался. В тайге соблюдал сухой закон. Фляжка со спиртом запасалась на всякий случай. Дядя не говорил – охотиться, он говорил – промышлять…
Как отзывались знакомые охотники, добрым промысловиком был дядя, настоящим, без браконьерского оттенка. Сам по себе, вроде, не богатырской фигуры, как принято говорить о сибирских таёжниках. Тут опять падал на ум Дерсу Узала из романа Арсеньева или Улукиткан из книги Федосеева. Оба эти книжные персонажи схожи и по внешнему облику, и по сути. Оба не косая сажень в плечах, но оба непревзойдённые следопыты и зверобои!
На срочной службе Игорь тосковал по дому. Часто вспоминались охотничьи собаки, облаивающие загнанную на дерево белку. Игорь будто слышал скрип свежего снега под ногами, стон дерева в морозную ночь и присвист ветра в узком каменистом распадке, словно в ущелье меж тесных скал. В таком месте надо пробираться с осторожностью, неровен час – скатится сверху валун. И под ногами сплошь острые камни. Этот проход можно назвать «каменной рекой». Легко не то что ногу подвернуть, но и сломать. Тогда «амба», как говаривал дядя, каюк по-русски, или кирдык и капец, поскольку до первого населённого пункта, до людей – не один десяток километров