Смерть в Сонагачи. Рижула Дас
оно и было не к месту.
– Отдохни – тебе еще понадобятся силы, чтобы выйти на работу после захода солнца, как и в любой другой день, – сказала Нимми, скатывая шарик риса, сдобренный далом[8], и запихивая его в капризный рот своего мальчугана.
Лали направилась в свою комнату. Духота стояла невыносимая. Влажный жар, казалось, поднимался от неровного цементного пола. «Голубой лотос», здание старой постройки, давно требовал реконструкции. Арендная плата росла с каждым годом, но в Сонагачи все были слишком заняты делами поважнее, чем какой-то ремонт. Мадам Шефали однажды сказала ей: «Здешние дома – как те же женщины. Они предназначены для сдачи в аренду, чтобы на них можно было зарабатывать. На починку просто нет времени». Темные коридоры внутри «Голубого лотоса» с годами становились все более узкими и мрачными, в чем Лали убедилась за то время, что проживала здесь. В комнатах было сыро даже в самый разгар лета. Некоторые девушки, коротая время после полудня, смачивали гамчхи[9], расстилали их на полу и спали на них. Вечером все принимались за работу в обычном режиме. Из-за жары и пота макияж расплывался на лицах, но поток клиентов не иссякал, и девушки стояли на улице в любую погоду.
Она услышала знакомые смешки за дверью. Маленькая головка в красной бейсболке покачивалась вверх-вниз, руки оживленно жестикулировали, приглашая на выход в мир.
– Эй, Бабуа, – позвала Лали.
Головка дернулась в ее сторону, мальчик подмигнул и улыбнулся. У девятилетнего Бабуа была улыбка взрослого, который разобрался в устройстве этого мира и знал все трещинки, куда можно просунуть лом и, поднажав, взломать его.
– Заходи, – пригласила Лали.
– Ай, Лали-диди[10], дай немного денег, а? Ты так классно выглядишь в последнее время.
Лали шутливо замахнулась на него, как будто хотела сорвать с головы красную бейсболку. Бабуа увернулся, вскидывая руки в защитном жесте.
– Где ты взял эту кепку?
– Турист-иностранец подарил, Лали-диди. Они снимали большими видеокамерами, и все такое. Собираются строить новую школу. – Бабуа рассмеялся.
Истинное дитя Сонагачи. Находчивый паренек, временами дикий, но мудрый не по годам. Молодые мужчины, часто на спор, приезжали в Сонагачи, как некогда отправлялись на сафари. Они не ожидали встретить здесь детей, стариков и женщин, поденщиков или людей, которые просто заняты своими делами и едва замечают идущую полным ходом торговлю телом. Однажды клиент – юноша лет девятнадцати, студент колледжа, судя по тому, что он рассказал Лали, – признался, что был немало удивлен, увидев здесь ребятню и продуктовые магазины. На что Лали ответила: «Так ты же пришел днем. Ночью этого, как правило, не замечают». Она не смогла удержаться и спросила: «А что ты ожидал увидеть там, где женщины занимаются сексом с мужчинами четырнадцать часов в сутки?» Молодой человек покраснел, но Лали не испытала никакого сочувствия к нему – только ноющую злость от его привилегированной невинности.
Бабуа
Дал – лущеные бобовые (чечевица или горох) и суп, приготовленный из них. В Индии дал подают как приправу к основному блюду или поливают им рис.
Гамчхи – традиционное тонкое грубое хлопковое полотенце, обычно с клетчатым узором. Его используют после купания или вытирают им пот и часто просто носят на плече.
Диди – дословно «сестренка» – в Индии обращение к молодой женщине (нагловатое).