Захолустье. Пока я здесь. Лариса Романовская

      Эта сказка больше не спасает. Я пробовала несколько раз придумать продолжение, как я опять попадаю в этот городок, в Захолустье. Там Экран очень ярко горит, не надо ни о чём беспокоиться, можно просто с Юрой ходить по улицам, на канатной дороге кататься, смотреть, как солнце растворяется в заливе…

      Но у меня не придумывалось. Не включалась картинка перед глазами. Я, когда что-то придумываю, это вижу мысленно. А тут – не работало. Так, будто это не было моей личной сказкой. Не было сном.

      Но что тогда? Это дежавю? Предчувствия?

      Их теперь стало больше. Иногда этих предчувствий несколько штук в день, совсем маленьких и простых. Ну, например, я снова сижу в поликлинике, у кабинета невропатолога, ем банан и вдруг откуда-то знаю, что мне сейчас придёт рассылка из магазина украшений и там будет фраза: «Лето кончилось, скидки остались». Или вот я стою в ванной, пытаюсь вспомнить, когда я зубы чистила – вчера или уже сегодня, и знаю, что сейчас мама войдёт без стука и скажет: «Вика, сходи на балкон, там такое солнце прекрасное».

      Мне от этих дежавю немного страшно. Страх щекотный, но почти приятный, как эта… Как такая газировка с кофеином… Я почти не помню её вкус. Я её в последний раз пила вечером перед аварией, колу, вот! Я про это забыла – как мы сидели с папой на крыльце со стаканами, папа пил пиво, а я колу! Я забыла, о чём мы говорили, забыла про вкус колы и про то, как она называется… Тяжело, когда не можешь вспомнить. И когда вдруг вспоминаешь то, без чего спокойно жила несколько месяцев, тоже тяжело. Жить вообще тяжело… Конкретно мне и сейчас. Жить с дежавю, с предчувствиями…

      Но я уже знаю, как обманывать дежавю. Например, не брать телефон, когда в нём уведомление из магазина украшений, подождать, чтобы оно другими закрылось. Или самой сказать маме про балкон и солнце. И тогда предсказанное не сбудется. Может, смысл жизни в том, чтобы обманывать вот это всё?.. Судьбу? Она ловушки расставляет, а я догадываюсь и обхожу.

      Не знаю.

      Но Захолустье – это не дежавю. Я даже не хочу знать, что это.

      Я боюсь догадаться. Вдруг оно правда отгрызло у меня три месяца памяти? Но как? Зачем? И какого чёрта! Это моё время! И оно не бесконечно. Мы же смертны. Я же не знаю, вдруг я мало проживу, может, три месяца – это большой кусок? Да даже если маленький! Я не разрешала… Я не соглашалась. Или соглашалась? А если я хотела Юре помочь и правда помогла, пусть он мне скажет, как именно. А то уже середина сентября, а ничего не происходит…