Золотой тайник. Джеймс Уиллард Шульц
до ближайших зарослей. Точно так же он заметил бы меня, если бы я пополз к какому-нибудь склону. Казалось, выход был один – выстрелить часовому в спину, а затем попытаться убежать от отряда, который, скорее всего, не догнал бы нас. Но от этой мысли меня бросило в дрожь: это было бы просто убийство, и я этого сделать не смог бы. Я не смог заставить себя поднять ружье и спустить курок – три раза попытался, но так и не смог. Нервы подвели.
Тогда мне пришла в голову мысль, что его, как и меня, должны будут сменить до полудня: все военные отряды делили день на части по три часа. Было вполне вероятно, что он спустится к реке и разбудит того, кто должен будет его сменить, ион мог бы уйти прежде, чем Хосе проснется и выйдет из рощи. Кроме того, осторожность Хосе была хорошо известна: перед тем, как выйти из рощи, он бы внимательно осмотрел окрестности и, увидев сидящего мужчину, не запаникует. Эта мысль меня обнадежила. Я поставил ружье на предохранитель, отодвинул его и снова лег, не двигаясь и не спуская глаз с сидящего передо мной человека.
Прошел час или больше. Солнце раскалило камни, на которых я лежал, и я задыхался от жары. Внезапно шайенн выпрямился, отчего-то встревожившись, и повернул голову к невидимому мне склону справа от нас. И потом я что-то услышал – слабый треск сломавшейся сухой ветки. Я снова поднял свое ружье и сказал себе: «Теперь повнимательнее! Спокойнее!»
Звук повторился еще и еще раз. Шайенн встал, а затем быстро бросился на землю и распластался на ней, готовясь стрелять. Мгновение спустя большая, худая, с торчащими клочьями шерсти медведица гризли с двумя медвежатами пришла, ковыляя, со скрытого от нас склона. Она приостановилась на краю плато, ближе к шайенну, чем ко мне. Как только она встала, детеныши полезли под нее, но она была не настроении их нянчить и парой пинков отбросила их от себя, так что они покатились по камням с возмущенными криками. Затем она перевернула большой плоский камень и начала слизывать муравьев, которые оказались под ним. Один из детёнышей побежал к ней, чтобы получить свою долю лакомства, но другой, встав на ноги, пошел в том же направлении, куда катился, прямо к неподвижно лежавшему индейцу. Он буквально уткнулся в него, сунул нос в его блестящие волосы и потом с криком ужаса повернулся и побежал к матери.
Хотя, если судить по внешности, такого и не скажешь, немного найдется животных, более «внезапных», чем медведь. В ответ на вопль ее детёныша мать-гризли взвилась в прыжке. Шайенн оказался не менее шустрым, чем она. Тому, как он перемахнул через гребень и бросился бежать по склону к реке Джудит, могла бы позавидовать и антилопа. Гризли последовала за ним до края склона и села там, рыча и с фырканьем нюхая воздух. Шайенн скрылся из поля моего зрения, и я воспользовался представившейся возможностью – в ту же секунду вскочил на ноги и помчался в рощу.
Оказавшись там, я встретил Хосе. По выражению моего лица он сразу понял, что что-то не так, и в нескольких словах я описал ему все, что случилось.
– Может быть все еще в порядке, –