Тысяча слов. Женя Онегина
были в пути третий день. Неудобная обувь страшно натирала, и к вечеру ноги сильно опухали. Днём в Заповеднике ужасно жарко, а ночью, когда опускалась тьма, я дрожала от холода, укрывшись с головой одеялом. Накануне я настолько вывела Глеба из себя, что он схватил меня за шкирку, как котёнка, и положил к себе под бок, придавив ручищей и накрыв нас сверху вторым одеялом. Согрелась я моментально, но потом долго лежала без сна, боясь пошевелиться.
Глеб… Надёжный и опасный одновременно. Мне казалось, что он слышит меня, может читать мои мысли, настолько легко мы понимали друг друга… без слов. Время шло, но голос не возвращался. Иногда я уходила подальше от стоянки и пыталась кричать, напрягая связки, пока горло не начинало гореть огнем. Но я по-прежнему не могла издать ни звука. Кажется, егерь догадывался о моих попытках, потому что, возвращаясь на стоянку, я ловила на себе его задумчивый взгляд. Я боялась его. Знала, что не смогу отказать. Сдамся под его напором, если только он решит, что я ему интересна. Мне нечего было терять. Я не знала, где я, не знала, что будет со мной дальше и смогу ли я когда-нибудь произнести хоть слово. Но мне уже было не все равно. Я боялась тех чувств, что вызывал во мне Глеб, и он прекрасно осознавал это.
Очередная наша стоянка мало чем отличалась от остальных: деревянный сруб без окон, каменный очаг в центре просторной комнаты, запас воды и продовольствия. И источник где-то рядом. К реке мы больше не выходили, но Глеб предупредил – завтра утром нас ждет переправа, прежде чем начнется подъем.
– Ты помнишь, что было с тобой до того, как ты оказалась в Заповеднике? – спросил Глеб, сжимая в руках кружку с кофе. Вечер был сырым и промозглым. Я куталась в колючую фуфайку, пряча лицо за высоким воротником.
Посмотрела на него с удивлением и медленно кивнула.
Цитадель невозможно забыть. Древние камни и океан, бушующий у подножия неприступных бастионов. Темные переходы и узкие галереи. Тренировочный плац и колкие замечания стража Лероя. Хихиканье младших пажей и пристальный, заинтересованный взгляд старших, среди которых, конечно же, стоит и Ксандр. На первый взгляд хрупкая Исабель – мой ритор, и пожилой, надежный и по-домашнему уютный страж Лука. Я скучала по ним. Сидя на затерянной в густых лесах Заповедника стоянке, я скучала по той жизни, что осталась в Магистрате. Но не хотела возвращаться туда. Я боялась еще раз почувствовать ту боль. Боль предательства.
– Но на стоянку ты вышла не сразу… – тихий голос Глеба выдергивает меня из воспоминаний.
Нет, не сразу. Сначала был холод и страх. Страх, сковывающий горло, не позволяющий сделать хотя бы шаг. Всепоглощающее отчаяние. И холод.
Я хочу рассказать ему все об этом страхе, о переходе. О заброшенном сейде, внутри которого оказалась. Но не могу. Только киваю, соглашаясь, и мужчина задумчиво смотрит на меня. В очаге негромко потрескивают поленья, и я опускаю глаза на огонь, снова проваливаясь в воспоминания. Но теперь они уже не такие болезненные, и мне хочется поделиться ими с Глебом. Рассказать, как одиноко