Хранить вечно. Дело № 2. Борис Батыршин
которых завербовал разоблачённый предатель. Таких в лучшем случае переведут в резерв и заморозят всяческие с ними контакты. В худшем же – следы Шина и супругов Штивельман потерялись где-нибудь на Соловках, а то и в безымянной могиле – так обычно хоронили расстрелянных по секретным приговорам.
Но фокус в том, что на самом деле никто его, Яшу, не арестовывал, не допрашивал и не расстреливал. И рады бы, да не успели, не дотянулись вовремя – а теперь уж и не достанут, временной интервал в сотню без малого лет отличная тому гарантия. И, значит, писем своим людям он не писал, за исключением единственной шифрованной записки, переданной (как он искренне надеялся) Алёше Давыдову. Других способов вызвать агентов в Союз нет – «Прыгун» и «Двойка» попросту не поверят распоряжению, переданному по иным каналам. И получив его, поторопятся сменить квартиру, опасаясь провокаторов – азы конспирации, с которыми Яша лично их ознакомил… А значит, оставался шанс, что резидентура уцелеет и сможет принять участие в задуманной грандиозной операции. Правда, уже без него самого.
И тут его, как громом поразила мысль: раз ареста никакого не было, и чекисты вместо предателя и двурушника Блюмкина получили пятнадцатилетнего подростка, проку от которого в плане следствия ровным счётом никакого – откуда, в таком случае взялась книга, которую он сейчас читает?
Он быстро пролистал книгу. Вот ведь она, фотокопия приказа о его расстреле – того самого, внутреннего, по ОГПУ. То есть, расследование всё же состоялось? Но… кого тогда арестовывали и допрашивали? Неужели «коллеги» пошли на то, чтобы целиком полностью сфабриковать это дело? Крайне сомнительно. Но вот и приказ и подробное, в деталях, описание его ареста, дознания и расстрела, и даже реакция Льва Давыдовича на это печальное событие не забыта… К кому же всё это тогда относится? К какому-то другому Якову Блюмкину? А он сам тогда – кто?
Яша понял, что запутался окончательно.
VI
День седьмое ноября, красный день календаря. Здесь это стихотворение ещё не написано, но я-то отлично его помню. У нас, в коммуне имени тов. Ягоды сегодня торжественное построение с митингом, транспарантами и бодрыми маршами, которые играл наш, коммунарский духовой оркестр под непосредственным руководством завклуба Тяпко. Всеобщий выходной, что на производстве, что на учёбе; после обеда праздничный концерт, подготовленный силами коммунарской самодеятельности, после которого демонстрировался новый фильм – «Сам себе Робинзон», нравоучительная история с моралью на тему ложной романтики, отвлекающей советского пионера от учёбы. Вместо ужина праздничное застолье с конфетами и пирогами, после которого – ура, танцы!
Оркестр – на этот раз уже другой, приглашённый из Харькова из тамошнего музыкального техникума – чередует вальсы с чарльстонами и чем-то шибко народно-украинским. Коммунары неумело выделывают па в актовом зале, освобождённом по такому случаю от лишней мебели, а я… у меня грустное событие. Завтра Елена моя свет-Андреевна