Есть кто живой?. Юлия Сабитова
ты какой-то в последнее время…
– Это вы все странные! – Я сам удивился тому, как громко сказал эти слова – почти проорал, затем посмотрел на Антохино изумленное лицо и, пытаясь что-то исправить, шепотом добавил: – То есть они.
– И хорош химичку бесить, – деловито посоветовал Антон.
– Я ее не бешу, она сама от меня бесится. Что мне сделать, если я тут сижу? Извините, бесследно испаряться, как ртуть, еще не научился.
А про себя я подумал, что было бы неплохо испариться и травануть ее разок парами. Не сильно, но чтобы до тошноты. Только для этого придется разбить стеклянный колпак, под которым я все время нахожусь на ее уроке, и извлечься наружу. С другой стороны, кто знает: может, химичку и так от меня постоянно тошнит, от одного только вида?
– Возьми тетрадь да списывай с доски. Что сложного? – продолжил Антоха свои нотации. – Мне, наоборот, со Снежаной Анатольевной проще, чем с другими учителями. Она лишнего вообще не спрашивает. Только что сама задала, слово в слово. Не то что твоя Нина Васильевна – начинает с биографии Толстого, заканчивает правами каких-то крестьян. Попробуй пойми, докуда учить.
Повернувшись к нам спиной, химичка старательно выводила на доске тему урока. Я сощурился, пытаясь соединить размытые плавающие буквы в одну четкую линию, и еле удержался, чтобы не расхохотаться в голос. Слушая мои короткие судорожные смешки, Антоха поинтересовался:
– Сейчас чего ржешь?
– Алкаши! – Я пальцем показал на доску. – Это она нас приветствует?!
– Алканы, баран! На той неделе же предупреждала, что по углеводородам самостоялка будет.
– И что, готовился?
– Ну, так… – Глаз у Антохи предательски дернулся. – Немного совсем.
– Везунчик! – добавил я.
Жаль, что алканы. Про алкашей я бы ей целый доклад накатал. Теперь получается – без шансов. Перспектива будущей двойки не сильно меня пугала (одной больше, одной меньше), а вот видеть в очередной раз торжествующее лицо химички и слышать свою фамилию, произнесенную ее коверкающей интонацией, – это просто испытание для моих нервов. И как у нее получается: произносит «Ильин», а звучит это вроде «Ишак»? А может, это я к ней цепляюсь? Может, и вправду нужно что-то делать? Только сам я уже не справлюсь – больше года учебник толком не открывал. Да и сдача пустого листка после контрольной не лучший способ произвести впечатление.
Хорошенько подумав, я понял, что сближение с химичкой временно недоступно, но при этом отметил для себя необходимость каких-то шагов. В первую очередь к знаниям, во вторую – к оценкам.
– Я не сдал, – честно признался я, проходя мимо ее стола.
– Я не сомневалась, – так же честно ответила она. – Две двойки.
– Почему сразу две? – возмутился я. – Что еще за клонирование?!
– Считай! Одна – за урок, вторая – за пятничный прогул. Все справедливо.
– Ну да…
– Знаешь, – добавила химичка после некоторой паузы, – будь я рядовым учителем, я бы глубоко наплевала на твою успеваемость,