Зимовьё на Гилюе. Сергей Шаманов
не нравилась. Я брезгливо относился к измызганным разноцветным бумажкам, бывшим когда-то марками. Мои же марки хранились в альбомах, листы которых были проложены папиросной бумагой, и были рассортированы строго по темам. Перекладывая марки из альбома в альбом, я брал их пластмассовым пинцетом, чтобы не оставлять на глянцевитой поверхности неопрятные отпечатки пальцев.
Однажды на филателистской тусовке в «Олимпийском» я столкнулся с Максом. Мы оба удивились этой встрече и настороженно поздоровались за руку. Макс попросил посмотреть мои альбомы. С интересом изучив коллекцию, он протянул мне стопку своих альбомов. Таившаяся в них почтовая атрибутика меня потрясла.
Что это были за марки! Тут не было обречённой княжны Таракановой с крысами на тюремной постели и болгарской версии флегматичной Сикстинской Мадонны, навязанных мне матерью. Макс покупал марки только сам, без советов родителей. Под ледериновыми обложками его альбомов жили лошади всех мастей – арабские чистокровные, орловские и русские рысаки; собаки разных пород; змеи; таёжные звери: медведи, волки, горностаи, белки… Была сказочная природа с горными озёрами и водопадами. Мне захотелось обменять всю свою живопись и всех своих великих людей с умными и кислыми лицами на какой-нибудь один небольшой набор красивых и стройных лошадей из коллекции Макса, но мать строго-настрого запрещала мне меняться. Посмотрев марки Макса, я понял, что теперь буду собирать только животных и природу. Никаких больше шедевров эпохи Ренессанса! Никаких томных полных женщин! Никаких космонавтов с приклеенными улыбками на волевых лицах!
Выйдя из «Олимпийского», мы продолжали говорить о природе и животных. Я не переставал восхищаться филателистической подборкой Макса. Мы долго стояли на остановке, но автобуса не было. Замёрзнув, зашли погреться в туристический магазин. На прилавке я увидел топорик в чехле и сказал Максу по секрету, что давно коплю на него деньги. Макс удивился и ответил, что тоже копит именно на такой. А ещё он сказал, что давно мечтает о палатке, но она стоит так дорого, что одному накопить не получится. И тогда я предложил копить вместе. Макс с радостью согласился. Домой в наш двор мы вернулись друзьями.
Весь остаток зимы и весну мы копили деньги. В начале лета приехали в туристический магазин и купили брезентовую одноместную палатку, два топорика с металлическими обрезиненными рукоятками в кирзовых чехлах для ношения на поясе, котелок и две эмалированные кружки. Нам не терпелось отправиться за город и провести первую в нашей жизни ночёвку в дикой природе.
Мне было двенадцать, а Максу – тринадцать лет. Отпроситься в тайгу на несколько дней оказалось непросто. Выручили родители Ваньки Филина, которые как раз собирались провести выходные на Колхозных озёрах. Они взяли нас с собой под свою ответственность. В последний момент в компанию влились младшие братья Макса Андрей и Димка. Еле поместившись в раздутый по бокам «жигулёнок», мы отправились на природу.
На озере наша ватага благополучно отпочковалась от взрослых,