Гагарина, 23. Тени последнего лета. Гая Ракович
крыша соединялась с полом, сгустился мрак. Столпились у чердачного окна – вдали виднелась крыша школы, спрятавшейся за деревьями яблоневого сада.
– Так что здесь ба̀хнуло, я так и не поняла? – Ша̀па вынула из-за пояса брюк смятую пачку сигарет и коробок спичек. – Покурим? – деловито прикурила, затянулась и, запрокинув голову, выпустила изо рта несколько колец дыма.
Тимур и Ая понимали, что если откажутся, то навсегда останутся сопляками для неожиданно обратившей на них внимание Галки Шапкиной. А Ша̀па – это сила, её уважали и побаивались самые отпетые хулиганы из средних классов, старшеклассники брали в свои компании.
Каждый взял по сигарете и прикурил от огонька в Ша̀пиных ладошках. Тимур закашлялся, а Ая – нет. Неумело держа в пальцах белые палочки, смешно затянулись. Головы закружились. Галкино лицо с наливными прыщами под толстым слоем маминой крем-пудры «Балет» улыбалось, расплывалось, подрагивая, как воздух в знойном мареве.
– А давайте здесь штаб устроим! – предложила бандитка, – наше тайное место. Получится как в книжке «Тимур и его команда». Будем собираться, обсуждать, как помочь одиноким бабушкам. – И громко захохотала.
Сигареты быстро истлели. Ша̀па вытащила из кармана несколько лавровых листьев, показала, как жевать. С улицы, снизу, послышались звуки ссоры – две женщины выясняли отношения. Девчонки высунулись из окна, чтобы расслышать из-за чего шум. Тимур почувствовав на себе взгляд, обернулся. Между балками что-то промелькнуло. Присмотрелся. Из чердачного сумрака показалась лысая голова с мерцающими белым монетами глаз.
– Идти надо, зубы почистить, пока бабуля домой не пришла, – Тимур спешил, представляя, как расскажет А́вруму о том, что увидел на чердаке.
– Бабулин внучек, – съехидничала Ша̀па.
– Если она унюхает, то быстро вычислит, с кем мы курили, – Тимур попытался взять соседку на испуг. Ему это удалось.
Ша̀па подумала и согласилась. О крутом характере Анны Борисовны знали все.
Глава 13
После ночного скандала жизнь Мити превратилась в ад – на работу уходил как на праздник, домой шёл как на каторгу. Жена или молчала, или попрекала изменами, плакала, срывалась на дочку. Из Лилькиного зудения Митя с удивлением понял, что он «гуляет» с закройщицей из ателье. Роза, конечно, женщина красивая, но Митя её плохо знал – они даже не здоровались. Вообще он никогда не думал ходить «налево». Не потому что был высокоморальным гражданином, а просто из рассказов друзей и знакомых понял, что все загулы заканчиваются одинаково – разоблачением и скандалами. Зачем эти неприятности? Лучше жить тихо и спокойно.
В один из дней, отработав первую смену, Митя решил идти домой не обычным путём – по центральному проспекту, а обходной дорогой – мимо ателье. Зашёл в безлюдное прохладное фойе, приёмщица куда-то вышла. На стене висел стенд с портретами передовиков службы быта. У закройщиков и швей были такие напряжённые лица, будто во время съёмки за спиной фотографа стоял кто-то с пистолетом и целился в них. Только снимок Розы отличался от остальных