Рейх. Воспоминания о немецком плене (1942–1945). Георгий Сатиров
вопросы, – говорит Фриц Штайнбрешер, – но я сразу понял, кто вы.
Ему вторит Адам:
– Ваша сдержанность только подтвердила мои первые впечатления и предположения. Не пытайтесь возражать. Я замечаю, что вы имеете влияние на своих товарищей. А меня не бойтесь: я тоже коммунист.
Они думают, что я Agent von Stalin304, имеющий секретное поручение вести пропаганду и завязать связи с подпольем.
Ах, если бы только существовало подполье! Но мне думается, что КПГ, как организованной политической силы, в Германии нет. Часть ее членов физически уничтожена, часть эмигрировала, часть в кацетах, часть покоричневела, а немалая часть уподобилась премудрому пескарю305. Что же касается таких людей, как Фриц и Адам, то у них ничего нет, кроме антифашистских взглядов и настроений. Во всяком случае, они не отваживаются на смелые поступки и серьезные действия.
Вспомнилась беседа с A. B. Поздняковым в 1940 г.
– Я, Георгий Николаевич, только что с пленума райкома партии. Слушали доклад члена ИККИ306.
– Интересно?
– Очень. Оказывается, наша братская КПГ замечательно работает в подполье: печатаются газеты, разбрасываются листовки, действуют тайные радиопередатчики. Солдаты ненавидят фашистов. Если Гитлер нападет на нас, то немецкие солдаты повернут свое оружие против него.
– Болтовня.
– То есть как болтовня? Ведь это слова ответственного товарища, члена ИККИ.
– А болтает он безответственные благоглупости. Нам нужно рассчитывать только на свои силы, а не на помощь КПГ. Имейте в виду, что солдаты гитлеровской армии будут упорно драться с нами.
Вот где подлинная правда. С иллюзиями же и с шапкозакидательством надо жестоко бороться, ибо они могут дорого нам обойтись.
Эта беседа была перед войной. Сейчас вижу, что иллюзии тех лет нанесли нам огромный ущерб.
Фриц Штайнбрешер хочет выведать мое отношение к Германии, мои чувства к ней. Он начинает исподволь.
– Дойчлянд ист шене лянд, ништ вар?307
– Вас майнен зи: дойче натур?308
– Я, натур аух309.
– Вайс нихт бешайд. Ихь кенне нур унзере галера унд зонст гар нихт310.
– Унд дойче культур?311
– Фюр михь унд майне камраден дойче культур ист: хунгер, цвангзарбайт, целле, кацет, бешимфен унд книпель312.
– Филляйшт, зи хассен Дойчлянд?313
– Об хас ихь?… Маг зайн. Я, ихь хасе… унд либе314.
Россия – сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..315
Кажется, Тибулл сказал: Amo et odo316. Вот слова, которыми можно выразить мое отношение к Германии. Люблю Германию, давшую человечеству сокровища гуманистической культуры. Ненавижу Германию, зачумленную человеконенавистничеством.
Бьет девять. Вожделенный час фриштыка317.
С душевным трепетом приступаем к дележке
Агент Сталина.
Отсылка к сатирической сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина «Премудрый пискарь» (1883).
ИККИ – Исполнительный комитет Коммунистического интернационала.
Германия – прекрасная земля, не правда ли?
Что вы имеете в виду: природу Германии?
Да, природу тоже.
Не знаю ее. Я знаю только нашу галеру и ничего больше.
А немецкую культуру?
Для меня и моих товарищей немецкая культура – это голод, каторжная работа, карцер, концлагерь, брань и битье.
Может быть, вы ненавидите Германию?
Ненавижу ли я? Может быть. Да, я ненавижу… и люблю.
Цитата из стихотворения А. А. Блока «Скифы».
Люблю и ненавижу (
Завтрак.