Чёрная королева: Опасная игра. Ляна Зелинская
сам за себя! – кровь продолжала бежать из разбитого носа, и Кадор зажимал его пальцами.
– Да не хочу я с тобой драться, – пожал плечами Рикард, поднимая куртку.
Кажется, зря он его так, можно было бить не так сильно. А всё проклятый дым!
Но от вида крови и бешенства противника Рикарду стало даже как-то легче.
Лиранд Фуке уже стоял наготове с бинтами и губкой, но Кадор не унимался и снова бросился в атаку. В этот раз Рикард снова ушел от удара, и противник, растерявший уже всю свою сосредоточенность, просто пролетел мимо.
– Видно, здорово я тебя эфесом приложил, – ответил Рикард отступая, – ну ты как поправишься, так можно и продолжить. Найдешь меня через Найда.
– Подлец! Трус! Скотина! Я найду и убью тебя! – орал соперник, прижимая к разбитому носу бинт, который аккуратно подсунул лекарь, отчего голос его стал гнусавым.
Послали же Боги идиота! Вот никак ему жить не хочется.
Рикард не стал отвечать. Он своё дело сделал – и этого достаточно, он не дурак, чтобы драться с каждым, кто швыряет в сердцах перчатки. Глянул на солнце, его диск уже наполовину погрузился за горизонт, и тени от каменной стены тянулись к ногам.
Нужно торопиться.
– Господа! Имею честь кланяться, – Рикард махнул шляпой секундантам и растворился в наступающих сумерках.
Вскочил на коня и сразу же забыл о дуэли. Его ноздри втягивали тёплый осенний воздух и трепетали, как у гончей. Сегодня он, наконец-то, получит ответы.
Он оставил коня у борделя «Алая роза». Во-первых, там за ним присмотрит бордельный пес, а во-вторых, он пеший привлечет гораздо меньше внимания, а до улицы Мечников всего три квартала – дойдет. К тому же неизвестно, сколько придется ждать, а конь у него приметный – гнедой жеребец эдда́рской породы с белым пятном на груди, для которого он никогда не жалел овса.
Нужный дом был таким, как его и описал Тибальд: скошенный с угла, с зеленой дверью, выходившей на перекресток, над которой висела вывеска – «Аптека Фило». А над дверью балкон с кованой решеткой, украшенной листьями винограда.
В окнах второго этажа горел свет. Сумерки сгустились под кронами каштанов, и Рикард, скользнув тенью, взобрался на каменный забор и заглянул в окно, выходившее на улицу. Увидел человека за столом, усыпанном бумагами. Тот сидел, склонившись низко, и быстро писал, то и дело макая перо в чернильницу.
Рикард его узнал.
Крэд.
И хотя время изменило его черты, он располнел, отрастил бороду и волосы его стали седы по вискам, но он узнал бы это лицо и через сто лет. И рука Рикарда непроизвольно легла на рукоять кинжала.
Рядом, в корзине, стояла баритта, и на каминной полке, лежал нож, близко, чтобы молниеносно достать рукой. В комнате было ещё окно, выходившее на противоположную сторону, во двор. Оно было открыто, и Рикард решил пробраться внутрь через него. Оттуда ближе к столу, да и его никто не заметит со стороны двора, там уже темно, можно подождать, пока Крэд выйдет за чем-нибудь из комнаты, и уж тогда забраться внутрь.