Из пепла возродится…. Татьяна Владимировна Фильченкова
наставления знахарки. С натугой втащила расслабленное тело на кровать и побежала за водой и тряпками. На шум вышла Стужа, спросила беззвучно: «Началось?» Зара кивнула. Свекровь молча принесла ветхие простыни и пустой чан.
Пламень то метался в горячке, то бился в ознобе. Временами приходил в себя, и тогда его рвало зловонной жижей. Зара то и дело выносила чан с нечистотами. Исподнее мужа и постель вскоре пропитались смрадным потом, в комнате с трудом можно было дышать. Зару саму мутило от запахов. Пришлось преодолеть стыд, раздеть и обмыть мужа. Минуло трое суток, а лучше ему не становилось.
На четвёртый день Зара застала в кухне Радугу. Та прошептала:
– Вчера Горлинка приходила. Долго стучала у ворот, пока батюшка к ней не вышел.
– Какая же нахальная! А что Буран? Прогнал её?
– Не знаю. Говорил с ней тихо, ничего не слышала. Только ведьма после ушла.
«Неужели даже Буран её боится? Оно и немудрено. Вон как сын кузнеца поплатился», – подумала и тут же забыла, потому как Пламеню сделалось совсем худо. Он корчился и выгибался дугой. Зара смачивала его пылающий лоб, по каплям вливала воду в пересохший рот – вот и всё, чем она могла облегчить страдания. Сердце сжималось от жалости к Пламеню, принимающему муки от снадобья, которое жена с матерью подмешали в его питьё. А в минуты, когда муж ненадолго затихал, Зара, как ни крепилась, проваливалась в сон, и ей чудилось, что в наказание за обращение к знахарке Святозары бросили вероломную жену на самый высокий пик Виринеевой гряды, и Карающий Огонь с чудовищными тварями подбираются всё ближе, чтобы пожрать её. Очнувшись в ужасе, Зарница принималась истово молиться, прося о милости к Пламеню и к ней, грешной.
На пятый день Пламень начал исходить кровавым потом. Уже вся перина им пропиталась, а кровь всё сочилась, лилась из глаз и ушей, отхаркивалась из лёгких чёрными сгустками.
Обеспокоенный Буран несколько раз подходил к двери, но Стужа держала слово и скорее упала бы замертво, чем допустила мужа к сыну. Если бы не стойкость свекрови, Зара давно бы звала на помощь, просила привести лекаря, а то и саму Горлинку. Пламень весь почернел, больше не метался, только скрючивал пальцы да скрипел зубами. Но к вечеру шестого дня, когда уже казалось, что жизни в нём не осталось, он расслабился, задышал ровно и спокойно уснул. Зара, измотанная долгим бдением, прилегла рядом и забылась до утра.
Бледный рассвет в оконце робко разгонял ночные тени, когда Пламень зашевелился. Зара тут же проснулась. Муж протёр глаза и с изумлением уставился на свою исхудавшую руку. В слабом сумеречном свете она казалась бесплотной.
– Что со мной сделалось?
– Хворал долго.
Зара надеялась, что он не станет спрашивать о причинах болезни. Пламеня и правда больше волновало другое:
– Как долго?
– Седьмой день пошёл.
– Седьмой?! Мне же надо… скорее…
Он попытался вскочить, но сил хватило лишь на слабое движение. Зара схватила его за плечи и уложила на подушки.
– Лежи! Рано тебе вставать. Куда тебе вдруг понадобилось?
– Куда? А и правда, куда?
Не