.
через шею, потянул к помывочной, благо видел, куда уводили моих попутчиц. Старик сначала хрипел, с трудом наступая на ногу, а затем разошёлся. Чуть позже рассмеялся.
– Задал ты ему задачку, сынок. Ха-ха. Я раненый, от того не гожусь в большой посев. А ты мог покрыть двоих-троих за ночь. Теперь Хранитель Рода будет думать, что лучше для его дома. А правило трёх он отменить не может. И ещё, Я тебе благодарен за топор, будто легче стал вдвое и кости он как верёвку рвал. Ежели не твой Дар, остался бы в лесу без вестей, а так, может, и смилуется Мать-Земля и даст мне встречу с Химерами.
В бане было сильно натоплено, отчего Я быстро покрылся испариной. Раздев брата до нательного и стянув с него рубаху, ужаснулся его ранам. Помимо новых рваных порезов, в большом количестве тело покрывали шрамы, увечья и синяки. Руки так вообще покрыты паутинкой белёсых и розовых линий разной толщины и протяженности. Звание Ветеран запросто так не дается.
Разделся сам, стесняясь своей наготы. Отведя брата к воде, принялся оторванным рукавом нательной рубашки смывать кровь, стараясь не потревожить раны.
– Полно тебе. Сейчас знахарь и помывальницы придут. Иди сам распарься немного. За меня не переживай, вытяну. Ежели бы не время к вечерне, то расспросами замучил бы нас староста, в надежде, что околею. Мне налей в черпак воды из во-он той кадки. Там она родниковая. Как на Юг попадаю, напиться не могу, зубы уже сводит и живот болит, а Я всё жаждой по чистой водице одержим.
Выполнив поручение, направился в парную. С трудом открыв тяжелую дверь, тут же присел на корты. Из натопленного помещения так обдало жаром, что уши загорелись, а незатянувшиеся ожоги напомнили о себе. Пригнувшись, зашёл в помещение и прикрыл дверь. Печка парила знатно, наполняя тело невиданной раньше негой и истомой. Мысли выветрились, погружая всего в странное, необычное состояние. Счёт времени Я потерял, очнулся после громких шагов в предбаннике и разговора.
– Плох совсем, но вытянет. Двужильный. Давай, девоньки, отбейте с него коросты, а Я пошью немного да латки поставлю. Какой цвет выбираешь, северянин?
– Синюю, как небо или зеленую, как земля, – глухо отозвался раненый.
– Всё надеешься увидеть чистое небо и травушку без порчи? Второй где? Тая, глянь в парилке.
Дверь распахнулась, и зашла крепко сбитая Дева с толстой косой на груди. Из одежды лишь купальный сарафан. Увидев меня прикрывающим стыд, рассмеялась по-доброму:
– Туточки он, голенький и смущённый.
– Кинь ему рубаху, чтоб прикрылся да пусть выйдет.
Кое-как натянув рубаху на мокрое и вспотевшее тело, Я поспешил в предбанник. На палатях боком лежал нагой Сет, а седой Муж тянул иглой нить, прижимая пальцами края ранки. Знахарь оторвался, глянул на меня.
– Ух ты ж. Редкий гость в наших краях, да ещё и светится ярко. Хворый только телом, что же, будем радушными хозяевами, как предки завещали. Маланья, готовь тесто на семечках. Будем банькой лечить да мёртвый хлеб печь, – отдал он приказ второй деве, что стояла с тряпками и бинтами поотдаль. Та, передав поклажу Тае, выбежала на снег