Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник). Андрей Константинов
в комнате – как оказалось, все было сделано вовремя. Минут через пятнадцать пожаловали замполит Кузнецов и секретарь парткома военной колонии подполковник Кораблев – оба, кстати, сами заметно поддатые. Никакого особого криминала они не обнаружили и, как показалось Обнорскому, сами вздохнули по этому поводу с облегчением. Но нотацию на полчаса все же прочли и пообещали сделать соответствующие выводы. После их ухода вздохнули с облегчением и переводяги – за пьяную драку с поножовщиной все могли огрести «полный расклад с высылкой». И даже то, что у Гридича с Цыгановым уже закончился срок, ничего не изменило бы – выслать ведь можно и в последний день…
Потом ребята занялись приведением в чувство Лисовского: судя по всему, у него, кроме перелома руки, взявшейся за нож, было еще и сотрясение мозга. Лису быстро соорудили самодельную шину, дождались сумерек, через «тропу переводчиков» незаметно вывели на шоссе и усадили в такси.
– Уебывай, падла, – бросил ему на прощание Цыганов. – Попробуй только вякнуть что-нибудь кому-нибудь – в Москве встретимся… Скажешь: споткнулся, упал, очнулся – гипс…
Лисовский сидел в такси зеленый от тошноты и боли и ничего не ответил, но, похоже, понял, что Лехины слова не пустая угроза.
– С чего махач-то пошел? – спросил Цыганова Обнорский, когда они возвращались в казарму. Андрей заметно прихрамывал, но передвигался довольно бодро.
– Он Вовкину Светку блядью назвал, – сплюнув, ответил Леха. – Лис ведь позже нас сюда приехал – вот и начал хвастаться, как после Вовкиного отъезда он с какими-то корешами Светку на хор подписал…
Андрей подумал, что Лисовский, скорее всего, не врал, но сути дела это не меняло – все равно рассказывать и так уже издерганному парню о художествах девушки явное западло. Тем более перед самым отъездом в Союз…
На следующий день Илья с Андреем проводили Леху с Володькой в аэропорт, обнялись на прощание, у всех глаза завлажнелись – все-таки правду, видимо, рассказывали про то, что местный климат способствует развитию слезливости. Говорили мало, все уже было сказано до того.
– Мужики, спасибо за все. Берегите себя – лишь бы вы успели дотянуть до дембеля, прежде чем здесь совсем херово станет, – только лишь и сказал Андрею с Ильей Гридич, отводя глаза.
А Леха и вовсе ничего не сказал, только рукой махнул. Похоже, у Володи и Цыганова было некое чувство вины за то, что они – улетают, а ребята – остаются… Хотя разве же была их вина в том, что они прибыли в Йемен раньше?
Новоселов и Обнорский вернулись в Тарик словно осиротев и тихо пили весь вечер, почти не разговаривая друг с другом…
История с дракой никакого официального хода не получила, но вскоре о ней каким-то непостижимым образом все равно узнали все – в советской колонии, как в деревне, трудно утаить в мешке какое-либо шило… Об этом Обнорскому после очередного отъезда Ильи в Эль-Анад намекнул во время