Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник). Андрей Константинов
решишь… Палестинцы-то, говорят, злые, ищут тех, кто их братков завалил, не дай бог найдут… А ведь от них, Андрюша, и в Антарктиде не спрячешься, поверь мне, сынок, я всю жизнь на Ближнем Востоке…
– Верю, – прошептал Обнорский. – Верю…
– Вот и молодец, – похвалил его Грицалюк. – Из тебя может толк выйти, парень. Соображай и дальше в том же духе – времени в обрез. При таком говенном раскладе, какой у тебя сейчас на руках, любой нормальный человек должен согласиться на хорошее предложение… Ты пойми, я ведь тебе зла не желаю…
Андрей молчал и пытался переварить все услышанное. Он многого не понимал и не знал, что полковник отчаянно блефует, пытаясь спасти свою шкуру, от которой уже припахивало паленым. Обнорский не мог тогда даже предположить, что Грицалюк не стал бы никогда с ним договариваться, если бы не крайняя необходимость. Если бы полковник мог – он просто уничтожил бы Андрея (что, кстати, уже и пытался однажды сделать – руками Куки) как ненужного свидетеля. Ну кто мог предположить, что этот студент выживет? Можно было бы, конечно, попробовать убрать его и в госпитале, но это уже был бы явный перебор, и, даже если бы все прошло внешне чисто, у многих возникли бы вопросы. А их и так много. А в той системе отношений, в которой Грицалюк прожил всю свою сознательную и очень грешную жизнь, для приговора не требовалось ни официального следствия, ни решения суда… Не знал ничего этого Обнорский тогда – в сентябре 1985-го. Он был еще совсем мальчишкой – правда, постаревшим от крови, жестокости, человеческой и государственной подлости, но все же мальчишкой, которому не под силу было расколоть и переиграть матерого и битого полковника спецслужбы. Тем более что Андрей был совсем слаб…
– Зачем? – пробормотал Обнорский.
– Что «зачем»? – не понял Грицалюк.
– Зачем… вы все это сделали, товарищ полковник?..
Шелестящий шепот Андрея, старческий взгляд его глаз, казалось, на мгновение задели что-то в покрытой прочным панцирем душе грушника. Он глубоко вздохнул и молчал почти минуту, наконец усмехнулся и ответил:
– Зачем… Мальчик мой, даже если бы я тебе на этот вопрос ответил, ты бы меня все равно не понял. Ты слишком молод и совсем ничего не знаешь… И дай Бог тебе не знать никогда того, что знаю я… Ты, наверное, думаешь, что вот сидит перед тобой такой дядька-злодей, только и думающий, что бы такого сделать плохого, как Шапокляк… А не так ведь это. Сложно все… И с оружием тем не все так просто. Ты про внебюджетное финансирование слышал что-нибудь?
Чуть не пробил Грицалюк Андрея, но Обнорский сумел изобразить полное непонимание:
– С каким оружием?
– Да неважно с каким… Знаешь, я ведь когда-то тоже хотел быть историком, как и ты…
Искренен был Грицалюк или играл, как всегда, но последней своей фразой он окончательно сломал Обнорского: не видел он больше смысла упираться. Покарать зло? Так Кука