Лили, запертая во сне. Ник Лейк
победить?
– Ответ ты найдёшь сама, милая, – сообщила Кротиха.
– Ой, – ответила Лили и оглядела себя. – От меня пользы как от козла молока.
Так иногда говорила бабуля Крикуля.
– А грубить не надо, – прихорашиваясь, заметил Ворон. – Мы здесь, чтобы помочь, а не мешать.
Лили потёрла глаза, размышляя.
– Про борьбу я ничего не знаю, – призналась она. – Но в дом войти хочется. Там, на кухонном столе, должна быть записка. В ней говорится, в какой больнице сейчас родители, где появится на свет Малыш. Может быть. И номер телефона. Если я заполучу письмо… то смогу к ним поехать. Родители сообразят, что делать.
– Неужели? – засомневалась Кротиха. – Это ведь они сняли подкову.
Лили не обратила на неё внимания.
– А ещё мне нужен Вилло.
Ей вдруг сильно захотелось в свою комнату, к своим вещам, так скучно, привычно, чудесно знакомым.
– Кто такой Вилло? – спросил Ворон.
– Кит.
– У тебя в доме кит? – спросила Кротиха.
– Не настоящий.
При этих словах Лили содрогнулась. В доме ещё была мать, тоже не настоящая.
Звери стали обсуждать китов, бывают ли у них имена, как у дельфинов, но Лили не прислушивалась. Она стояла в темноте, рассматривая новую кухню с мерцающим стеклом в торце, двустворчатыми дверями, запертыми изнутри. Но рядом с кухней был верхний конец буквы «Г»? Старая кухня, теперь кладовка. И тоже с дверью, с большим окошком для собаки.
– Кто-нибудь видел собаку? – спросила она.
Кротиха вздрогнула.
– Надеюсь, нет.
– Он всего лишь спаниель, – пояснила Лили. – Волчок. Спит в подсобке. У меня аллергия и я… ну, в общем, лучше держаться от него подальше. Папа говорит, что собаки любят малышей, а мама говорит, что у них течёт слюна, водятся блохи, от них воняет и…
Она замолчала, понимая, что опять болтает без умолку, словно журчащий ручеёк.
Потом вдруг защекотало руку: Мышонок карабкался к ней на плечо, от маленьких лапок с когтями по коже пошли мурашки. Он замер на плече, возле её уха, наблюдая за домом.
– Хочешь пройти через собачью дверь?
– Да, – слегка удивившись, ответила она. Наверное, об этом она и подумала.
– Здорово!
Он уколол её мечом в ухо, и она вскрикнула, но тихонько – не хотелось, чтобы услышали в доме.
– Первая кровь! – объявил Мышонок. – Пошли!
– Первая кровь?
Лили потрогала ухо. Больно.
– Да. На удачу. Меч должен почувствовать кровь.
Он помолчал.
– Мне так кажется.
– Тебе кажется?
– Извини, – прошептал Мышонок.
Небо затянули серые тучи, Лили стояла перед тёмным приземистым домом с выдающейся вперёд дверью кладовки с большим входом для собаки, в который вполне пролезет маленькая девочка.
Думать о том, как войти, и делать, оказывается, две разные вещи, и ей не хотелось переходить от одного к другому.
– А