Левая рука Бога. Алексей Олейников
уверенно сказал Ярослав. – В серую платить будет, но я пойду в училище, доучиваться. Так что тунеядцем не буду.
Елена Андреевна вздохнула.
– Не знаю, Ярик… Боюсь я.
– Чего?
– Да всего боюсь. Армен твой мне не нравится, всякая шваль в его мастерской ошивается. Боюсь, что ты… что с тобой будет…
Ярослав жестко сказал:
– Это не шваль, мама, это заказчики. Они деньги приносят. Армен правильный мужик. А насчет остального – ты не бойся, я не такой дурак, как отец. В тюрьме мне делать нечего.
Мама отвернулась, Ярослав поморщился. Опять про этого вспомнили, сколько раз зарекался про него не говорить. Гонишь его из головы, а он все равно возвращается.
– Ты чего строчить принялась? – спросил он. – Тебе же вредно, глаза напрягать нельзя.
– Я же говорю, из школы звонили. У тебя учебная поездка завтра, а ты прогуливаешь. – Елена Андреевна прищурилась, посмотрела на рубашку. – Вот. Рукав застрочила и все пуговицы пришила.
Ярослав взял рубашку, провел пальцем по белой ткани, по неровно пришитым пуговицам. Прокашлялся.
– Да, ма, отлично все.
И тут до него дошло.
– Какая поездка?!
– Сказали, завтра в девять быть у школы и не опаздывать, – сказала мама.
– Вот черт, – сказал Ярослав. – Опять потащат в какой-нибудь музей.
Глава десятая
Аслан еще раз перечитал сообщение.
«НАМ НАДО ПОГОВОРИТЬ»
И о чем? Чего Жанке еще надо? Разошлись, значит все. Он бы и не стал отвечать, если бы не Локотькова. Верная подруга, приперла его к стене в школе и давай стыдить. Дескать, он поговорить с девушкой боится.
Времени просто жалко. Но если Жанке уж так приперло…
«Вернуться хочет, – подумал Аслан. – Поняла, что потеряла, дура».
Аслан оглянулся. Никого. Дружинники прошли десять минут назад, а казачьих разъездов здесь не бывает. Он вытянул из кармана сигаретницу. Вынул сигарету, сорвал обертку. На воздухе сработал самоподжиг, вверх потянулся тонкий дымок.
Юноша с удовольствием втянул запах. Настоящий табак, никакой искусственной дряни вроде сладкодыма. Он бы курил трубку, но это слишком дорого. К тому же отец почует.
А эти почти без запаха.
«И где Жанку носит?» – он раздраженно оглядел пустой вечерний парк.
И чего она тут встречу назначила? По набережной могли бы пройтись, например.
Аслан потер ноющее плечо – москвич хорошо ногой влепил. Молодец, выкрутился. Все честно – продержался с мячом на брусьях до конца «тихого часа», они его так оттуда снять и не смогли. А за полминуты до конца Денис просто отправил мяч в кольцо – и попал!
Аслан потянулся. На борцовском ковре он бы показал этому прыгуну.
– Привет.
Жанка стояла у качелей, смотрела темными глазами. Первое, что заметил Аслан с самого начала, с первой их встречи – эти глаза. Они тревожили и притягивали, хотелось смотреть на них постоянно. Крупные, темные, блестящие как вишни, он мог взять карандаш и, не глядя на ее лицо, начертить по памяти