.
и долговечными, чем полученные пилением, так как волокнистая структура дерева не оставалась открытой, сруб получался более гладким, чем спил.
В жилую часть дома ведут ступеньки из полубрёвен[76], на верхнюю из них настелена рогожа для обтирания ног; дверь, в отличие от двери в сени, открывается наружу. Кланяемся иконам в красном углу[77]; хозяйка поправляет фитилёк в лампаде под Спасом. Половицы, прикрытые войлочными половиками, более широкие и лучше подогнаны друг к другу, настелены от двери к передней стене, как бы «по ходу». В одном из углов пол разобран – видимо, сегодня все решили что-то подремонтировать, и виден чёрный пол из тёсаного горбыля[78], лежащий под верхним, белым. Справа от входа на невысоких деревянных подставках стоит небольшая глиняная печь. Хорошо, что сейчас хозяйка ничего не готовит, и время тёплое, иначе мы бы на себе узнали, что такое топка по-чёрному, без трубы.
Мебели в нашем понимании в доме нет: у волокового[79] окна, забранного слюдой, стоит стол, вдоль стены – лавки, накрытые суконными полавочниками[80], и сундуки, на которых и сидят во время обеда, и спят. Сейчас хозяйка вынесла проветривать овчины, которые заменяли и матрасы, и одеяла, и мы остаёмся чуть-чуть поглазеть. Деревянные жалюзи[81] открыты, и внутри светло, так что можно разглядеть глиняную и металлическую посуду на поставце[82] и воронцах[83], и колбасы, подвешенные под потолком, а также соседствующие со светильниками[84] стоящие у стен кованые железные светцы для лучин. Заметив наши недоумённые взгляды, женщина со смехом комментирует: «Лучина с верою – чем не свеча?» Чердак не используется в хозяйственных целях: он засыпан толстым слоем земли для утепления. Самое удивительное, что в доме нет даже маленького зеркала – и не по причине их дороговизны, а потому, что Церковь не одобряла их использование[85]. Хозяйка разливает из корчаги[86] квас по берестяным кружкам: «Благодарствую за помощь. Отведайте, ягодный».
Выйдя из дома, мы замечаем рядом с сенями открытую клеть[87], построенную из тонких брёвен. Печи там, конечно же, нет, но пол всё равно дощатый, хоть и сделанный из досок куда более тонких, частично поломанных. Мимо проходят, косясь, но молча, двое сыновей-подростков, неся жердины и бочку с киянкой в погреб – киянка для закрепления жердей, чтобы пол не всплыл весной, а бочка будет вкопана по кромку в пол, чтобы служить водосборником. Последнее, на что мы с удивлением бросаем взгляд, – это врезной замок на окованной железными пластинами створке ворот, и выходим обратно на улицу.
При виде всех этих хозяйственных работ у нас возникает закономерный вопрос: куда же деваются все те бесконечные пакеты с мусором, которые мы каждый день выбрасываем в мусорные баки? Стоит начать с того, что в этом времени нет пакетов, как нет и упаковки как таковой, следовательно, нет и необходимости постоянно избавляться от картона и пластика, в который
Полубрёвна – брёвна, расколотые вдоль.
Наиболее почётный угол, обращённый на юго-восток, в котором располагались иконы.
Горбыль – боковая часть бревна, крайняя к поверхности бревна доска.
Окна с задвижным ставнем.
Полавочник – полотнище, накрывающее лавку.
Поставец – столб, уставленный со всех сторон полками; широкий внизу, для хранения более массивной посуды, более узкий сверху.
Воронцы – широкие полки над лавками.
Светильники были зачастую в форме бокала, покрывались зелёной поливой (глазурью). Древняя Русь. Быт и культура / ред. Колчин Б.А., Макарова Т.И. С. 11.
Корчага – большой глиняный горшок или большая кринка с широким горлом с двумя вертикальными ручками. Использовалась для хранения различных пищевых продуктов и напитков (зерна, молока и т. п.). Например, корчага была пивная, бражная. Уменьшительное – корчажка.
Клеть – хозяйственное помещение, амбар, хотя жарким летом в ней можно было жить.